"Василий Аксенов. Рассказ о баскетбольной команде, играющей в баскетбол" - читать интересную книгу автора

тренер не знал да и в лицо его что-то плохо помнил, спросил:
- А где же, Володя, в это время был Джонс, председатель баскетбольного
союза?
- А что Джонс?! Сидит себе с сигарой! - запальчиво воскликнул Кондрашин
и тут же изобразил Джонса с сигарой, кстати, очень похоже.
- ЦСКА молодцы, выиграли у "Иньеса", очень я за них рад. - Кондрашин
задумался, позабыл о друзьях, взгляд его удалился уже в сторону Тбилиси. -
Молодцы, молодцы... - пробормотал он и пошел к своим мальчикам, помахивая
авоськой, где в круглой металлической коробке лежал фильм о последней игре с
этими армейскими молодцами. Все складывалось неудачно в тот день. У Сани с
утра опять спина разболелась, у Юры ангина. Из номера вышел перед отъездом
на игру - навстречу уборщица идет с ведром. Заглянул в ведро, может, хоть
тряпка на дне, нет ничего, пустое ведрышко. Так и отдали семь очков,
спокойно, размеренно проиграли последний матч турнира, дали себя догнать, и
вот теперь - пожалуйста, изволь ехать в Тбилиси на нейтральное поле.
Впрочем, что уж там - армейцы, конечно, сильнее,
у них три игрока сборной и столько же кандидатов. Сильнее они нас,
ничего не поделаешь, но... Но...
Наконец объявлена была посадка. Тренькнул на прощание Пулковский
меридиан. Баскетболисты кряхтя рассаживались в ТУ-104. Ох, намозолили им
бока самолетные кресла! Студенты-корабелы Арзамасков (190-20) (Здесь и
далее: первая цифра в скобках - рост игрока, вторая - возраст.), Белов
(200-19), Большаков (0-25) (Странность этих цифр объясняется вот как.
Докучливый корреспондент спросил однажды у Юмашева (198-25), каков рост
Большакова. Тот добродушно рассмеялся: "Зайчик - это мотор нашей команды, но
роста у него нет никакого." Корреспондент прикинул: "Зайчик" был выше его
самого на полголовы. Эге, подумал докучливый корреспондент и удалился.),
Кривощеков (191-23), Макеев (196-19) и Штукин (195-26) взялись за учебники
по кораблестроению, ЛИАПовец Волчков (19125) изучал, разумеется, авиационное
оборудование, лесгафтовец Иванов (204-27) читал труды Лесгафта, Рожин
(201-21), студент-педагог, штудировал Песталоцци, Федоров (192-23) из
Института связи размышлял над вопросами связи, а дипломник
Военно-механического института Юмашев (198-25) от нечего делать читал стихи:
Открылась бездна, звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна...
Между тем докучливый корреспондент присел на подлокотник кресла
Владимира Кондрашина.
- Владимир Петрович, если не секрет, где вы нашли своих питомцев?
Кондрашин скорчился от слова "питомцы", как от кислого огурца.
- В кафе-мороженое, - ответил он. - Вошел однажды в лягушатник на
Невском, смотрю - сидят одиннадцать рослых детей. Вот, подумал я,
преотличнейшая баскетбольная команда.
"Давняя дружба связывает тренера Кондрашина с его питомцами", - одним
росчерком пера записал докучливый корреспондент.
Хороший самолет неизменно убаюкивает пассажиров, и вскоре ужасные
учебники легли на высоко задранные колени, и спартаковцы привычно задремали
в позах, напоминающих положение эмбриона. Один лишь Юмашев продолжал в
полусне шептать:
Не стану я жалеть о розах,
увядших с легкою весной...