"Борис Акунин "Ф.М." (том 2) " - читать интересную книгу автора

союзницу. Но, с другой стороны, побыть наедине с Дуней (да, да - мысленно он
уже называл девушку только так) было нежданным подарком и даже счастьем.
- Или случилось что-нибудь? Что-нибудь с Родей? - изменилась в лице
Дуня, заметив, как бычится и пыхтит Разумихин. - Мы с ним так скверно давеча
расстались...
Она остановилась, не докончив, - так странно глядел на нее Дмитрий.
- Погубите, - быстро сказал тот хриплым голосом ни к селу, ни к
городу. - Меня-то ладно, невелика птица, не жалко. Себя погубите. Нельзя вам
за такого замуж. Лучше за меня выходите, честное слово...
"
Выпалил и умолк. Лицо мучительно побагровело.
Авдотья Романовна глядела на него с удивлением - может быть, решила,
что ослышалась. Оно бы и неудивительно, поскольку краткая речь Разумихина
была маловразумительна и невнятна.
Сообразив это, он принялся рассказывать про лужинскую гнусность с
подсунутым билетом, про трусливое бегство Петра Петровича. В отличие от
предшествующей тирады, сообщение это было толковым и почти точным, лишь о
роли Свидригайлова (да и о самом Аркадии Ивановиче) Дмитрий не упомянул, но
это, пожалуй, учитывая его чувства, даже и извинительно.
Слушая, Дуня становилась всё бледнее, высокий лоб ее пересекла
страдальческая морщинка, на глазах заблестели слезинки, но ни одна не
пролилась.
- Неужто ж за этакого замуж выходить? - закончил Разумихин, не
сомневаясь, что после случившегося вопрос этот чисто риторический. - Его
прибить надо, как собаку, и я непременно это сделаю.
Он хотел повторить свое предложение сердца и руки, впрочем, сорвавшееся
у него в тот раз экспромтом, безо всякого плану, однако теперь не хватило
смелости.
Авдотья Романовна долго молчала.
А потом вдруг молвила:
- Так он подлец... Это ужасно. Я подозревала, что он человек нетонкий и
нечуткий, но полагала, что это из-за практичности натуры. Он казался мне во
всяком случае человеком порядочным... Я пропала!
И тут только слезинки сорвались из переполненных влагою глаз.
- Да отчего же пропали? - ахнул Дмитрий. - Отказать ему, и дело с
концом. Вы, может, не желаете лично? И не нужно. Напишите записку, два
слова, и я сам доставлю. Бить его не буду, пальцем не коснусь, если
прикажете.
- Я честное слово дала, что буду его женой, - твердо ответила Дуня. - И
взять слово назад невластна. У меня кроме чести ничего нет. Ежели я от
честного своего слова отступлюсь, что ж от меня останется?
Он глядел на нее, как на сумасшедшую.
- Что у вас за порода такая, раскольниковская?! Себя убьет, меня, и все
из-за гонора!
- Вы второй раз это говорите - про себя, что я вас убью, - всхлипнула
Авдотья Романовна, но больше уже не плакала. - А еще мне послышалось...
Не послышалось! Не послышалось! - Дмитрий осмелел. - Люблю вас, черт,
ужасно люблю! А вы мне сердце разрываете... Да плевать на -мое сердце, не в
нем дело! Вы о себе подумайте! Как с Лужином под венцом стоять, как с ним...
Он не мог договорить, из груди его вырвалось рычание.