"Борис Акунин "Ф.М." (том 2) " - читать интересную книгу автора

- Вас разве пригласили?
- Нет. Но желаю оказать несчастной семье посильную помощь.
С полминуты Раскольников испытующе глядел на помещика, словно пытался
разгадать, в чем тут каверза.
- Правда поможете? У них совсем плохо. Ни гроша и надежд на улучшение
никаких.
Свидригайлов пожал плечами:
- Деньги-то у меня имеются, не все ль равно на что потратить?
- Хорошо. Идемте. Прощай, Разумихин.
- Ну уж нет! - вскричал Дмитрий. - Как бы не так! Черт вас знает, о чем
вы промеж собой сговоритесь!
Так втроем и отправились.

Глава двенадцатая

СКАНДАЛ

У Мармеладовых готовились к приходу гостей. Всё семейство покойного
чиновника, с нынешнего дня нашедшего вечный покой на одном из беднейших
городских кладбищ, ютилось в проходной комнате в десять шагов длиной.
Огромная квартира эта, как и апартамент госпожи Ресслих, вся состояла из
длинной анфилады больших и маленьких помещений, так что в привилегированном
положении среди многочисленных жильцов состоял один лишь господин
Лебезятников, который занимал две удаленнейшие от входа комнаты, прочие же
обитатели, люди самого скромного пошиба, принуждены были мириться с вечно
незапертыми дверьми и хождением посторонних взад и вперед. Из всех этих
клеток Мармеладовы ютились в наихудшей, располагавшейся сразу у входа и в
прошлые, более благополучные времена этого Вавилона очевидно исполнявшей
роль прихожей.
Вся убогая наружность комнаты просматривалась прямо из сеней. Через
задний угол была протянута дырявая простыня. За нею, вероятно, помещалась
кровать. В самой же комнате было всего только два стула и клеенчатый очень
ободранный диван, перед которым стоял старый кухонный сосновый стол,
некрашеный и в обычное время ничем не покрытый, но сегодня по случаю
печального торжества вдова Катерина Ивановна застелила его простыней и
расставила поверху разномастные приборы, которые собрала по всей квартире.
Это была ужасно похудевшая женщина, тонкая, довольно высокая и
стройная, лет тридцати, еще с прекрасными темно-русыми волосами, но с
красным чахоточным румянцем на щеках. Она и всегда-то была взвинчена,
постоянно находясь в некоем клокотании, то и дело выливавшемся в крик, слезы
или истерику, но после произошедшего несчастья совсем сделалась не в себе.
Поминутно покашливая, она еще больше растравляла больное свое горло, ибо не
могла молчать и минуты: велела хлопотавшей тут же Соне переставлять с места
на место тарелки, вступала в перепалки с проходившими через комнату соседями
и покрикивала на детей своих, которые рядком сидели на диване и не сводили
глаз со скромного угощения, должно быть, казавшегося им сказочным пиром.
Падчерица поглядывала на Катерину Ивановну с жалостью и страхом, ибо,
зная характер мачехи, уж предчувствовала, что нелепая затея с поминками, на
которые ушли все полученные от Раскольникова деньги, добром не закончится.
- Дура, дура бестолковая! - раздражительно кричала вдова на Соню. -