"Борис Акунин. Квест-8: PROFILE" - читать интересную книгу автора

результате этого мальчишеского приключения, из вездесущего досье Небожителю
узнать не удастся. Вы отправились за море стрелять и убивать, а вместо этого
поняли, что ваше призвание - спасать и врачевать.
В файле наверняка отмечено, что Гальтон Норд прошел шестилетний курс
университета за три с половиной года, но опять-таки упущено главное: после
фронтовой мясорубки обучение самой гуманной из профессий показалось вам
милой и трогательной игрой.
Зато все, что произошло после окончания медицинского факультета, в
досье зарегистрировано в мельчайших подробностях, можно не сомневаться.
И то, как блестящему студенту предложили захватывающе интересную работу
в Этнофармацевтическом Центре - в ботаническом отделе, который исследует
экзотические практики знахарства, используемые колдунами диких племен
Африки, Южной Америки и Океании.
И то, как вы проявили себя в многочисленных экспедициях.
Какие вы имеете публикации.
Сколько у вас на счету научных разработок.
Сколько заявленных патентов на новые лекарства.
Ну а еще в файле, конечно же, есть фотография, с которой на мистера
Ротвеллера смотрит молодой мужчина исключительно позитивной наружности: с
чистым лбом, чуть вздернутым носом, твердой линией рта и упрямым
подбородком, увенчанным ямочкой.
Настоящий американец, хоть сейчас на рекламу "Кока-Колы".
"За каким же хреном ты понадобился Небожителю?" - спросил Гальтон Норд,
разглядывая в зеркале свое образцово-показательное отражение. Отражение
ответило сосредоточенным, немного настороженным взглядом.
Лифт плавно, почти бесшумно возносился все выше и выше. Шестьдесят
четвертый этаж, где восседал великий и ужасный Ротвеллер, неотвратимо
приближался, а загадка оставалась неразрешенной.
Обычно Гальтон не соблюдал формальностей в одежде, отвергая все
бессмысленное или неудобное: галстуки, крахмальные воротнички, узкие туфли.
Но тут вдруг засомневался - удобно ли будет заявиться к такому человеку в
льняной паре, рубашке с открытым воротом и парусиновых туфлях? Хорошо еще,
не настал май, когда доктор Норд переходил на летний режим волосяного
покрова: снимал со скальпа отросшие за зиму волосы, сбривал бороду и до
октября дышал кожей , раз в неделю убирая растительность опасным лезвием.
До первого мая оставалось еще восемь дней. Лицо этноботаника, загорелое
после недавней экспедиции во французскую Африку, заросло светлой бородкой,
на лоб свисал золотистый чуб. Общее впечатление классической
англосаксонскости нарушали лишь черные глаза - по преданию, доставшиеся
Нордам от индейской принцессы. Правда, их обладатель, любивший точные
формулировки, утверждал, что корректнее говорить о "сильно пигментированной
радужной оболочке", поскольку черной радужной оболочки в природе не бывает.
Некоторые коллеги нордовское пристрастие к точности называли занудством, а
самого его считали скучным. Он действительно плохо понимал, зачем люди все
время шутят, да и улыбался крайне редко. Зато если уж улыбался, к ямочке на
подбородке прибавлялись еще две, на щеках, - очень симпатичные.
Что еще сказать о внешности доктора Норда? Высокий, широкоплечий, с
эластичными, будто насилу сдерживаемыми движениями.
Ах да! Когда Гальтон о чем-нибудь всерьез задумывался (как, например,
сейчас), на чистом лбу проступала резкая продольная морщина.