"Вольфганг Акунов. Барон фон Унгерн - белый бог войны" - читать интересную книгу автора

неправедного большевицкого суда!), женатый церковным православным браком на
принцессе Маньчжурской династии Цин, освободивший главу ламаистской "желтой
веры" - Живого Будду! - Богдо-гегена от красных китайцев, объявленный
благодарными монголами "Белым Богом Войны", мечтавший о создании
духовно-военного буддийского ордена для освобождения России, Европы и всего
мира от марксистской чумы и подло выданный кучкой изменников слугам Третьего
Интернационала.
Барон Унгерн, не веривший до последнего дня в гибель от рук
большевицких убийц Великого Князя Михаила Александровича, по благословению
Далай-Ламы и Богдо-Гэгэна вел своих казаков, бурят, монголов и тибетцев в
бой под знаменем с ликом Спаса Нерукотворного и вензелем Императора Михаила
II. В своей, вышедшей уже после расстрела барона, политической утопии "За
Чертополохом", Верховный Атаман Всевеликого Войска Донского, пламенный
патриот России и несгибаемый борец с большевизмом П. Н. Краснов придал
восстановившему Престол Романовых в России Императору Михаилу,
возвратившемуся в разоренную большевиками страну от Далай-Ламы из Тибета во
главе состоявшего из монгол, бурят, тибетцев и казаков православного Белого
воинства черты барона Унгерна, а сопровождавшему его казачьему атаману
Аничкову - черты другого непримиримого врага большевизма - атамана
Анненкова, также павшего жертвой коварства и подлости слуг агентов
Коминтерна, предательски захвативших его и обрекших на смерть. Кстати, один
из казачьих полков Азиатской Конной дивизии барона Унгерн-Штернберга
именовался Анненковским - в честь легендарного атамана, павшего жертвой
коварства красных.
Впрочем, сходной была и судьба других казачьих вождей, к примеру,
атаманов Дутова. Краснова, Шкуро и Семенова. Степные рыцари, они привыкли
сражаться с врагом по старинке, в чистом поле, на верном коне, с острой
шашкой в руке. А погибали от черной измены, от подлого удара в спину... И
потому ко всем вождям казачества, пожалуй, можно приложить слова поэта,
сказанные о Степане Разине:

Не владыкою был он в Москву привезен,
Не почетным пожаловал гостем,
И не ратным вождем, на коне и с мечом,
А в постыдном бою с подлецом-палачом
Он сложил свои буйные кости...

Участь барона Унгерна, привезенного большевиками на судилище в железной
клетке (как дикий зверь, наподобие Емельяна Пугачева!) как всегда в подобных
случаях, была предрешена еще до начала судебной комедии телеграммой
Ульянова-Ленина: "Судить и, в случае установления вины, в чем не может быть
ни малейших сомнений (!), немедленно расстрелять". Барона специально
посадили на скамью подсудимых в "старорежимном" виде, не сняв с него ни
золотых погон, ни белого Георгиевского креста. Но главному красному
обвинителю, небезызвестному Губельману-Ярославскому, было мало этого
публичного унижения белого генерала-"золотопогонника" и, в его лице,
"проклятого царского режима". Он вздумал напоследок покуражиться над
беззащитным пленником. Решив сыграть на "русских национальных чувствах"
публики в их самом низменном варианте, "пламенный интернационалист"
попытался представить Унгерна гнусным отпрыском "остзейских баронов", всегда