"Рюноскэ Акутагава. О себе в те годы" - читать интересную книгу автора

Тем временем мимо нас промчался похожий на горбуна посыльный, который
изо всех сил тряс звонок, извещающий о начале утренних лекций.
Первой была лекция ныне покойного Лоуренса [Лоуренс (1855-1916) -
англичанин, профессор университета Тодай]. Мы распрощались с Мацуока и
вместе с Нарусэ поднялись на второй этаж. В аудитории уже было полно
студентов. Одни читали свои конспекты, другие болтали о разных разностях.
Мы заняли стол в углу и начали обсуждать темы рассказов, которые
собирались написать для журнала "Синейте". Над нашими головами висела на
стене табличка "Курить воспрещается", но мы, беседуя, вытащили из карманов
"Сикисима" ["Сикисима" - марка папирос] и закурили. Курили не только мы.
Другие студенты тоже преспокойно дымили папиросами. В этот момент, держа
портфель под мышкой, в аудиторию поспешно вошел Лоуренс. Поскольку я уже
успел докурить свою "Сикисима" и даже выбросил окурок, опасаться мне было
нечего, и я спокойно раскрыл конспекты. У Нарусэ папироса еще дымилась во
рту. Он быстро бросил окурок под стол и наступил на него, пытаясь
погасить. К счастью, Лоуренс не обратил внимания на струйку дыма,
поднимавшуюся из-под нашего стола. Поэтому, проверив по списку
присутствующих, он сразу же приступил к лекции.
Все сходились в то время на том, что лекции Лоуренса крайне скучны. Но
в то утро лекция была особенно неинтересна. Вначале Лоуренс конспективно
изложил ее содержание. Причем это происходило по следующей схеме: акт
первый, сцена вторая - краткое изложение. И так акт за актом, сцена за
сценой. Не было никаких человеческих сил выносить подобную скуку. Прежде
во время лекции меня всегда охватывала мысль: какой злой рок заставил меня
поступить в университет?! Теперь я даже об этом не думал. Настолько я
покорился судьбе, вынуждавшей меня молча выслушивать эти "великолепные"
лекции. В то утро я, как обычно, механически двигал пером, прилежно
записывая нечто напоминавшее английский перевод содержания пьесы
императорского театра. Но вскоре меня стало клонить ко сну. И я, конечно,
уснул.
У меня была законспектирована всего одна страничка, когда я сквозь сон
услышал какие-то странные интонации в голосе Лоуренса, заставившие меня
проснуться. Вначале мне показалось, что Лоуренс заметил, будто я сплю, и
ругает меня за это. Но в следующий момент я понял, что Лоуренс размахивает
"Макбетом" и с увлечением говорит голосом шута. Я подумал, что и сам-то я
отношусь к разряду шутов. Мне показалось это комичным, и сонливость
мгновенно исчезла. Рядом Нарусэ конспектировал лекцию. Иногда он
поглядывал в мою сторону и потихоньку смеялся. Я успел испортить еще
несколько страниц, когда наконец прозвенел звонок, извещавший об окончании
лекции. Вслед за Лоуренсом мы дружной толпой выплеснулись в коридор.
Стоя в коридоре, мы любовались пожелтевшей листвой росших во дворе
деревьев. Подошел Тоеда Минору [Тоеда Минору (1885-?) - окончил английское
отделение литературного факультета университета Тодай, впоследствии был
ректором института в Аояма]. "Покажи на минутку твой конспект", - попросил
он. Я дал ему конспект, но оказалось, что того места, которое его
интересовало, в конспекте не было: я его как раз проспал. Я, естественно,
почувствовал себя неловко. "Ну, ладно", - сказал Тоеда и неторопливо
двинулся дальше. Слово "неторопливо" употреблено здесь мною не случайно.
Ведь ты, и правда, всегда ходил неторопливо... Где ты теперь? Чем
занимаешься? Точно не знаю. Хотел бы только сказать, что среди поклонников