"Рюноскэ Акутагава. Повесть об отплате за добро" - читать интересную книгу автора

рассказа Эзопа [басни Эзопа были переведены на японский язык и изданы
португальскими миссионерами латинским шрифтом в 1593 г.; они пользовались
большой популярностью] спасла мышь... Я сделаюсь этой мышью. Я...
- Молчи! Не тебе, мальчишка, быть благодетелем Дзинная! - стряхнув мои
руки, Дзиннай еще раз пнул меня ногой. - Подлец! Ты бы лучше был добрым
сыном!
Когда он во второй раз пнул меня ногой, мною овладела злоба.
- Ладно! Так стану же я твоим благодетелем!
Но Дзиннай, не оглядываясь, быстро шагал по снегу. При свете как раз
выплывшей из-за туч луны еле виднелась его плетеная шляпа... И с тех пор я
целых два года не видел Дзинная. (Вдруг смеется.) "Не тебе, мальчишка,
быть благодетелем Дзинная". Так он сказал. Но завтра на рассвете меня
убьют вместо Дзинная.
О, святая матерь Мария-сама! Как страдал я эти два года от желания
отплатить Дзиннаю за добро! Нет, не столько за добро, сколько за обиду. Но
где Дзиннай? Что он делает? Кому это ведомо? И прежде всего, каков он с
виду? Даже этого никто не знал. Переодетый монах, которого я встретил, был
невысокого роста, лет около сорока. Но тот, кто приходил в квартал веселых
домов в Янагимати, - разве это не был тридцатилетний странствующий самурай
с усами на красном лице? А согбенный рыжеволосый чужестранец, который, как
говорили, произвел переполох на представлении Кабуки, а юный самурай с
ниспадающими на лоб волосами, похитивший сокровища из храма Мекокудзи...
Если допустить, что все это был Дзиннай, то, значит, даже установить
истинный вид этого человека выше человеческих сил... И тут в конце
прошлого года у меня открылось кровохарканье.
Только бы как-нибудь отплатить за обиду!.. Худея, тощая, день ото дня,
я думал лишь об этом одном. И вот однажды ночью в душе у меня блеснула
мысль. О Мария-сама! О Мария-сама! Эту мысль, без сомнения, внушила мне
твоя доброта. Всего-навсего лишиться своего тела, своего измученного
кровохарканьем тела, от которого остались кожа да кости, - стоит решиться
на это одно, и мое единственное желание будет выполнено. В эту ночь,
смеясь про себя от радости, я до утра твердил одно и то же: "Мне отрубят
голову вместо Дзинная! Мне отрубят голову вместо Дзинная!"
Мне отрубят голову вместо Дзинная! Какие великолепные слова! Тогда,
конечно, вместе со мной погибнут и все его преступления. Дзиннай сможет
гордо расхаживать по всей обширной Японии. Зато я... (Опять смеется.) Зато
я в одну ночь сделаюсь прославленным разбойником. Тем, кто был помощником
Сукэдзаэмона на Лусоне. Кто срубил дерево кяра у правителя провинции
Бидзэн. Кто был приятелем Рикю Кодзи, кто выманил кораллы у Сямуроя, кто
взломал кладовую с серебром в замке Фусими, кто убил восемь самураев
Микава... Всей, всей славой Дзинная целиком завладею я! (В третий раз
смеется.) Спасая Дзинная, я убью имя Дзинная, платя ему за добро,
сделанное семье, я отплачу за свою собственную обиду, - нет радостнее
расплаты. Понятно, что от радости я смеялся всю ночь. Даже теперь - в этой
темнице - могу ли я не смеяться!
Задумав такую хитрость, якобы с целью кражи я забрался в императорский
дворец. Помнится, был вечер, полутьма, через бамбуковые шторы просвечивал
огонь, среди сосен белели цветы. Но когда я спрыгнул с крыши галереи в
безлюдный сад, вдруг, как я и надеялся, меня схватили самураи из стражи. И
тогда-то оно и случилось. Поваливший меня бородатый самурай, крепко