"Рюноскэ Акутагава. Чистота о-Томи" - читать интересную книгу автора

Поколебавшись, Синко шагнул в полутемную комнату. Там посередине,
закрыв лицо руками, лежала на спине о-Томи... Синко, едва взглянув на нее,
тут же, словно убегая от чего-то, вернулся в кухню. На его лице было
какое-то странное, непередаваемое выражение: не то злость, не то стыд. Он
снова вышел на дощатый настил и все так же, стоя спиной к той комнате,
вдруг горько рассмеялся.
- Я пошутил, слышишь, о-Томи-сан? Пошутил. Иди сюда.
...Через несколько минут о-Томи с котом за пазухой и с зонтом в руках о
чем-то беззаботно разговаривала с Синко, который стелил на полу свою
рваную циновку.
- Послушай, я хотел бы спросить тебя об одной вещи.
Все еще чувствуя некоторую неловкость, Синко старался не смотреть на
о-Томи.
- О чем?
- Ни о чем особенно... Ведь отдаться мужчине для женщины важнейшая вещь
в жизни. А ты была готова на это, чтобы спасти жизнь какой-то кошки... Не
слишком ли это много? - Синко замолчал. Но о-Томи только улыбнулась и
погладила кота у себя за пазухой. - Ты так любишь этого кота?
- Люблю и Микэ. - О-Томи ответила уклончиво.
- Ты слывешь очень преданной своим хозяевам. Может быть, ты боялась
остаться виноватой перед хозяйкой, если Микэ убьют?
- Ну да, я и Микэ люблю, и хозяйки боюсь. Но только...
О-Томи, склонив голову набок, как бы всматривалась куда-то вдаль.
- Как бы это сказать? Поступи я сейчас иначе, у меня сердце было бы не
на месте...
Еще через несколько минут Синко, оставшись один, сидел в кухне,
обхватив руками колени, покрытые старым кимоно. Вечерние тени под шорох
редкого дождя все больше и больше заполняли комнату. Шнур от окна в
потолке, кувшин с водой у водостока - все одно за другим исчезало во
мраке. И вот в дождевых тучах прокатились один за другим тяжелые удары
храмового колокола в Уэно. Синко, как будто пробужденный этими звуками,
окинул взглядом затихшую комнату. Затем, нащупав черпак, зачерпнул воды.
- Мураками Синдзабуро... Минамото-но Сигэмицу! [первое из этих имен -
обыкновенное, мещанское, под которым герой скрывался; второе - его
"настоящее" имя (вымышленное автором), говорящее о его старинном
аристократическом происхождении] Сегодня ты проиграл!


Двадцать шестого марта двадцать третьего года Мэйдзи [1890 год] о-Томи
с мужем и тремя детьми проходила через площадь Уэно.
В этот день на Такэнодай открывалась Третья всеяпонская выставка,
вдобавок у ворот Курамби уже зацвели вишни, поэтому площадь кишела
народом. Сюда же со стороны Уэно беспрерывной вереницей двигались экипажи
и коляски рикш. Маэда Масада, Тагути Укити, Сибусава Эйити, Цудзи Синдзи,
Окакура Какудзо, Гэдзе Масао... [имена реальных исторических лиц, деятелей
революции 1867 г. и послереволюционных десятилетий] В этих экипажах и
колясках сидели и такие люди.
Муж с пятилетним малышом на руках и со старшим сынишкой, уцепившимся за
его рукав, сторонясь толпы, то и дело с беспокойством оглядывался на
о-Томи с дочерью, шедших позади. О-Томи всякий раз отвечала ему своей