"Даниил Натанович Аль. Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы о молодых защитниках Ленинграда) " - читать интересную книгу автора

Я не ошибся. Пулемет Андрея начал строчить справа от нас, позади
гитлеровцев. Сразу же ожила и вся наша позиция. Фашисты заметались.
Раздались крики, команды, стоны. Солдат с губной гармошкой не сразу
сообразил, что произошло, и продолжал играть.
Гитлеровцы попадали в траву. Одни - замертво. Другие - на ходу
открывая огонь.
Все вокруг заполнилось уже знакомым пересвистом пуль.
Андрей снова возле нас. Его команды, бодрые и четкие, отгоняют мысль,
что мы - горстка обреченных на гибель в этом неравном бою.
- Каждый ближнего, ближнего своего бей! - кричит он. - Дальние
стрелять в темноте не могут, своих перебьют!.. Бей лежачих! Подымай
гранатами! Поднявшихся коси! В каски бей! Вблизи рикошета не будет!..
Он явно в своей стихии. В голосе Андрея и азарт, и лихость.
Благодаря неожиданности нашей атаки, немцы понесли потери, не сразу
сориентировались в расположении противника и в его численности. Сказалась
их непривычка к ночному бою. Вскоре, однако, они пришли в себя. Можно было
заметить, как ползком вновь стягиваются небольшие группы. Потом эти группы
стали расползаться, стараясь охватить нас полукольцом.
А нас становится все меньше. Плотность нашего огня слабеет. Немцы
настойчивей и гуще продвигаются вперед. Мы отходим ближе друг к другу.
Сколько нас теперь? Совсем мало. Если бы фашисты пошли в атаку, смяли бы
вмиг. Темнота и боязнь очередного подвоха заставляют их действовать
осторожно.
Передо мной метрах в десяти, чуть правее ползет несколько фрицев.
Надо их остановить, не то проползут дальше и окажутся у нас в тылу. У меня
в карманах тужурки по "лимонке". Швыряю гранату в центр вражеской группы.
Слышу разрыв, крики, автоматные очереди. Ствол дерева прикрывает меня от
осколков близкого разрыва. Я снова слышу набегающий топот.
Фашисты бегут на меня в рост. Я выскакиваю из-за ствола. "Швырнуть
"лимонку" - и тотчас назад, за ствол!.."
Граната еще не успевает упасть, как я спохватываюсь: не выдернул
кольца! Немцы этого не знают и кидаются наземь. Подхватываю правой рукой
десятизарядку. Я должен перебить или хотя бы отогнать этих фрицев. Я
должен подобрать свою гранату и кинуть ее так, как надо!
Ничего этого сделать я не успеваю. Страшной силы удар раскаленным
прутом в грудь, под самую шею, прожигает меня насквозь и валит на спину.
Как сквозь сон, слышу я короткие очереди пулемета.
Переворачиваюсь на живот. Подымаюсь, перебирая руками по стволу
дерева. Зачем? Хочу жить. Мне кажется, пока я буду стоять, я не умру. Стоя
не умирают. Но стоять я не могу. Ноги сами идут по кругу. Я хочу, мне
очень надо сказать "мама"... Это короткое слово выливается у меня изо рта
теплой соленой струйкой. Я подставляю ладони и ловлю в них это маленькое
теплое слово, но тут же расплескиваю его и падаю лицом вниз. Я не знаю,
что я теперь говорю, но чувствую, что какие-то горячие слова текут и текут
у меня изо рта... Много слов. Они душат меня, я не могу дышать...
Кто-то переворачивает меня на спину, приподымает. Удушье сразу
отхлынуло вниз. Я делаю вдох и открываю глаза. Будяков подтягивает меня к
дереву и прислоняет спиной к стволу. Я пытаюсь глазами поблагодарить его,
хлопаю веками. Он, видимо, понял меня.
- Ладно, ладно, не болтай!.. И не вались, не то опять захлебнешься.