"Даниил Натанович Аль. Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы о молодых защитниках Ленинграда) " - читать интересную книгу автора

циркулировать в городе недели две назад, после того как фашисты перерезали
железные дороги, соединяющие Ленинград со страной. Он витал и сейчас
здесь, над улицей Стачек. Упорно говорили, что в Москве формируется
народное ополчение для помощи Ленинграду. Утверждали, что со дня на день
под Ленинград прибудут дивизии сибиряков, узбеков, казахов... А какие они
все стрелки! Сибиряк попадает дробинкой в глаз белке, чтобы не испортить
шкурку. Узбек так же метко бьет в глаз беркуту, а казах - степному орлу.
Тем более легко каждому из них попасть в глаз фашисту.
В это верили все. Это, собственно, и была высказанная вслух вера в
то, что страна Ленинград не отдаст. И это была мечта. Мечта, которой
суждено было сбыться. Они все придут защищать Ленинград: и сибирские
дивизии, и узбеки, и казахи, и москвичи. Придут испанские республиканцы.
Придут немецкие антифашисты... Только это будет позже. А сегодня разговор
о них еще только мечта и - все-таки - слух.
Я остановился возле полуторки, которая, по всем признакам, собиралась
в путь. Ее водитель, немолодой красноармеец, только что кончил копаться в
моторе и вытирал руки ветошью. Рядом с машиной стояли двое военных. Оба
показались мне довольно пожилыми. Было им лет по двадцать семь - двадцать
восемь. Один из них, среднего роста коренастый старший сержант, деловито
высекал с помощью кресала искру, стараясь закурить между ладонями
папиросу. Он не походил на ставших привычными глазу ополченцев, с их
обмотками, хлопчатобумажными штанами и гимнастерками, как правило, не по
росту большими, с их перекошенным от подсумков или саперной лопатки
ремнем. Это был кадровый боец. Полы ладно пригнанной шинели подоткнуты для
похода под ремень. В яловые сапоги вправлены синие диагоналевые брюки. На
темно-зеленой диагоналевой гимнастерке свежий подворотничок. Было видно,
что этот человек недавно с фронта. Об этом свидетельствовало его
снаряжение: три гранаты-"лимонки", подвешенные к поясу, саперная лопатка в
чехле, повидавшем виды, плотно набитые патронами подсумки. На поясе у него
почему-то был прикреплен и командирский пистолет ТТ. Принадлежностью,
типичной для фронтовика, были также кремень и кресало. Вероятно, огниво в
полевой обстановке было надежнее спичек. Вид у старшего сержанта спокойный
и скромный.
Именно этого нельзя сказать о стоявшем тут же моряке. Трудно
объяснить, что придавало ему нарочито залихватский вид, какой бывал у
некоторых "братишек" в гражданскую войну. Брюки аккуратно заправлены в
кирзовые сапоги. Нет на нем и лихо заломленной бескозырки. На голове
моряка пехотная каска, правда, откинутая назад. Перекрещенные на
фланелевке пулеметные ленты и гранаты у пояса в нынешние дни тоже обычное
боевое снаряжение. И лицо у него обычное. Черты правильны, хотя и
грубоваты... Вот разве что серые глаза, беспокойно и сумрачно глядящие
из-под черных бровей. И пожалуй, резкость движений. По тому, как моряк
курил, как с силой отшвырнул окурок, было видно, что ему трудно спокойно
устоять на месте, что он нетерпеливо ждет, когда можно будет двинуться
туда, где стреляют, где бой.
Присмотревшись к этим двум видавшим виды бойцам, я решил попроситься
к ним в компанию.
- Здравствуйте, - сказал я, шагнув поближе к машине.
- Здорово, - ответил моряк. В его взгляде и голосе чувствовалась
настороженность. Старший сержант молча кивнул, разгибаясь над огнивом.