"Святослав Аладырев "Извек" (Княжье похмелье) [F]" - читать интересную книгу автора

Корнил не глядя на брызжущую кровью культю, оценил расстояние до топора и,
вытянув уцелевшую руку, бросился к оружию. Степняк вновь показал ловкость.
Едва топорище оказалось в руке, свистнула кривая сабля и вторая рука упала
под тяжелые копыта. Сбитый конем селянин неуклюже забарахтался в пыли,
пытаясь подняться. Кое-как взгромоздив тело на колени, снова увидел
довольный оскал степняка.
- Эй, зачем опять бросаешь? Драться надо, да? Теперь в зубы бери!
И тут Корнил закричал, дико, безысходно. Щеки, с восьми лет не видавшие
слез, заблестели крупными каплями. Поднявшись с колен, шатаясь пошел на
всадника. Пыль, вокруг него, темнела от брызг крови и скатывалась в
тестообразные сгустки. Сквозь шум набега опять пробился насмешливый голос:
- Эй, какой глупый урус, когда меня видишь убегать надо!
Степняк заметил, как раненного качнуло назад, и двинул коня к нему.
Поравнявшись, все так же улыбаясь, с силой пнул в серое от пыли лицо.
- Собака урус! Куда идешь? Ползать надо, когда перед тобой батыр!
Белозубая улыбка не сходила со скуластого лица, пока безрукий снова не
поднялся на ноги. Чогыр хотел сказать что-то еще, но еле живой мужик вдруг
рванулся и укусил его коня за губу. От дикой боли жеребец взвился на дыбы
и сбросил седока. Корнил качнулся к упавшему и, от всей души, влепил ногой
по растерянной скуластой морде. Однако, силы уже покинули тело и он
повалился на землю. Сквозь пыль проступила смертельная бледность.
Яростный удар поднявшегося Чогыра рассек спину упавшего. Наспех отерев
рожу, степняк взобрался на коня и спешно огляделся. Перед домами по всей
улице темнели окровавленные тела. От крайней хаты тащили девку в
разорванной одежде. У дальних домов десяток всадников окружил двоих
мужиков с вилами. Рядом с ними несколько лошадей дергались в предсмертных
судорогах. Тут же валялись неудачливые седоки. Прочие, не решаясь подойти,
уже выдергивали из колчанов короткие луки и спешно накладывали стрелы на
тетиву.
Остальная масса степняков металась от дома к дому, забегали в двери,
кого-то рубли на месте, кого-то, под крики и стоны, выволакивали наружу.
Ставили на колени, задирали голову вверх и, вставив острие в рот, вбивали
клинок на две трети. Бросив корчащееся тело, деловито устремлялись к
следующему дому. Чогыр оглянулся в поисках подходящего дела, заметил у
ограды хана. Тот, в окружении охранников, надменно наблюдал за
происходящим. Встретив взгляд воина, Радман коротко повел рукой, приглашая
батыра показать свою удаль.
Чогыр лихо поднял коня на дыбы и красивой рысью устремился к дальним
домам. У приземистой избы заметил бледную как полотно старуху, что шла
прямо на него. Пришпорив коня, занес саблю и с гиканьем помчался на
Осину-Травницу. Молниеносно преодолев разделяющее их расстояние, привстал
в стременах. Точеный клинок уже сорвался вниз, когда костлявая длань Осины
взметнулась навстречу. Череп старухи сухо лопнул под ударом и... в этот
момент Чогыр увидел черноту. Слепота, посланная проклятьем, обрушилась
мгновенно и оторопевший степняк не успел остановить скакуна. Конь на
полном скаку прошел вплотную с избой ведуньи. Жердь для просушки рогожи
выбила красивые белые зубы и, проломив шейные позвонки, выдернула Чогыра
из седла. Повисшее на жерди тело дернулось и замерло в двух локтях над
землей. Из безжизненной руки выпала гордость Чогыра - дорогой дамасский
клинок.