"Святослав Аладырев "Извек" (Княжье похмелье) [F]" - читать интересную книгу автора

и по ним понял, что песня глупа до безобразия:
...иди ко мне - это раз, я тебя хочу - это два ... и дальше в том же духе.
Судя по всему, степняки тоже не особо млели от восторга. Радой долго
морщился, но в конце концов не вытерпел.
- Слушай, Каймет, на состязании акынов ты бы точно был вторым!
- А кто первым? - удивился Каймет.
- Первым бы стал Ишак бабушки Басая! У него голос немного лучше.
Степняки загоготали, а Радой продолжил:
- Ты бы пошел, сменил Аман-Гельтулея. Пусть сюда идет, кумыса выпьет,
споет немножко. А ты за него посиди.
Каймет вскинул на соплеменников глупые глаза, поднялся, вжикнул над
головой точеной саблей и, бросив ее в ножны, с улыбкой направился в
темноту.
Не-ет, ребята, подумал Сотник оглядываясь, Аман-Гельтулей нынче не споет.
Извек попятился, отступая задом, добрался до глушенного певца, подобрал
его шапку, напялил на себя и скакнул в гущу непримятой травы. Высунувшись
по плечи, уселся спиной к лагерю. Сзади слышались неспешные шаги, а сквозь
хруст травы доносились те же незатейливые слова. Либо Каймет пустился
напевать по второму кругу, либо со словами в той песне было не богато.
Ненадолго шаги и голос затихли. Каймет всматривался в темноту, пока не
узрел в скудном звездном свете шапку Аман-Гельтулея. Подходя ближе,
заговорил:
- Радуйся, Аман, что бог не дал мне твоего голоса! Хотя, чему тут
радоваться, - хвастливо продолжил он. - Когда бог голоса раздавал, я в
очереди за силой стоял. А может...
Хрястнуло. Короткий удар вбил последние слова в рот Каймета вместе с
зубами.
- За силой говоришь стоял? - прошипел Извек, потирая ушибленную в темноте
руку. - Теперь полежи, отдохни. Силу... ее беречь надо.
Он оглянулся на стоянку, тряхнул ушибленной рукой и заспешил к другому
дозорному. Тот, что глядел в сторону ушедшего светила, начал оборачиваться
на шаги за спиной, заметил темный контур загородивший огонек костра и
почувствовал как холодный клинок пробил грудь. Третий дозорный, видимо
устав смотреть туда, откуда прилетают птицы, задремал и принял смерть в
объятиях сна. Извек уже подбирался к четвертому, когда за спиной
послышались встревоженные крики. Звали Каймета и Аман-Гельтулея. Последний
дозорный обернулся на шум, углядел Сотника и с криком схватился за оружие.
Извек с ходу рубанул степняка и, уже не таясь, направился к огню.
От костра, на предсмертный крик, вскочили оставшиеся пятеро. Десятник
Салман для острастки рявкнул, чтобы не бежали и степняки сбавили шаг.
Дальше двинулись осторожней, выставив клинки перед собой и расходясь в
линию.
- Ну вот и гоже! - оживился Извек. - Лицом к лицу оно всегда веселей.
Бой был недолгим. Бабкины яблоки еще действовали и Сотник успевал замечать
каждое движение противников, удивляясь, что те движутся как контуженные
мухи. Меч летал с дивной легкостью, вспарывая кольчуги, ломая клинки и
разваливая тела. Скоро нападающие закончились и Извек некоторое время
оглядывался, продолжая помахивать клинком. Вспомнив, что уложил весь
десяток, вернул меч в ножны. Приблизился к стреноженным коням, разрезал
путы - не пропадать же связанными. Чувствуя нешуточный голод, вынул из