"Марк Александрович Алданов. Бельведерский торс (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Буонаротти писал этот потолок, был знаком с Рафаэлем и даже присутствовал
при легендарной ссоре Микеланджело с Леонардо да Винчи. - "Врешь, врешь", -
закричали художники, и в самом деле, как будто, это по годам не выходило:
Леонардо умер почти полвека тому назад, и не перед самой же его смертью была
ссора. Но бракеттоне божился, что собственными глазами видел, - как сейчас
помнит, вот как стоял Леонардо, - "красавец был, ах, какой красавец!". -
"Врешь, ну, конечно, врешь", - твердили художники. Старичок не обиделся и
продолжал рассказывать. Он вообще много видел собственными глазами. Побывал
и во Франции, и в Германии; в Эйслебене на улице ему однажды показали
нечестивого монаха Лютера, у которого на голове были рога, как у оленя. Его
как раз вскоре после того свели в могилу евреи: он простудился, а они сейчас
же сговорились с дьяволом и послали ледяной ветер, - разумеется, на этот раз
очень хорошо сделали, но... - "Врешь, врешь!.." - заорали художники.
Вдруг дверь отворилась - так, как отворяется только перед
высокопоставленными людьми. Поспешно вошел слуга и, повернувшись, помог
войти дряхлому сгорбленному человеку. В зале произошло смятение. Бракеттоне
застыл на лесенке. Молодые люди вскочили с табуретов. "Микеланджело!", -
прошептал кто-то. Юноша так и обомлел. Одни художники не видели этого
человека никогда, другие не видели очень давно. Ему было почти девяносто
лет, он редко выходил из дому и, по слухам, болел; говорили, что он может
умереть каждую минуту.


Он был в самом деле очень дряхл и неестественно сгорблен, - трудно было
даже понять, как собственно он. ходит. При согнутой колесом спине, голова
его была поднята, и это придавало ему звериный вид. Правой рукой он тяжело
опирался на палку, левой нервно обдергивал редкую, довольно длинную,
желтовато-седую бороду. Он остановился на пороге, не сразу сообразив, где
находится, - видел теперь очень плохо; на солнце, через 10-15 минут, больше
не видел почти ничего, и прогулка для него всегда была опасна, хоть его
сопровождали слуги. При мягком свете залы зрение к нему вернулось; маленькие
карие глаза вдруг зажглись. Он тяжело вздохнул, шагнул вперед и снова
остановился, как бы не зная, что делать дальше.


Бракеттоне бесшумно, на цыпочках, спустился по лесенке, надел куртку,
маленькими шажками приблизился к старику и произнес цветистое приветствие:
для них, для скромных художников, великая честь и счастье увидеть своего
короля, гордость мира, солнце Италии. Микеланджело молча на него уставился,
не слыша или не понимая его слов. Художники продолжали стоять, раскрыв рты.
Этот человек, создавший несколько искусств, споривший с Леонардо да Винчи,
бывший знаменитостью почти семьдесят лет тому назад, собственно уже не мог и
считаться человеком: он был сказкой, как Дант, Гомер или Фидий.


Слуга, наклонившись к его уху, громко сказал, что тут молодые художники
хотят показать ему свои картины, - хорошие картины, - и, подмигнув, знаком
велел художнику, стоявшему ближе других, подать что есть. Художник сорвался
с места и схватил свою картину с подставкой. Это была копия одной из групп
"Страшного Суда". Микеланджело как будто не понял, чего от него хотят, затем