"Марк Александрович Алданов. Мир после Гитлера (Из записных книжек)" - читать интересную книгу автора

говорит (правда, тут несколько неопределенно), что и об этом можно будет
сговориться. Да и почему только Дарданеллы? Вы должны также иметь доступ к
Кильскому каналу. А то Россия, при двух узких выходах из Балтийского и
Черного морей, похожа на великана, которому забили бы обе ноздри. Необходим
вам и выход к теплой части Тихого океана. Вообще можно сговориться обо всем.
Что было бы, если б в столовой находился детектор лжи? Быть может, этот
инструмент показал бы, что за все пять часов оба собеседника не сказали друг
другу ни одного слова правды? Однако я в этом не вполне уверен. Допускаю,
что Черчилль и в самом деле хоть немного надеялся на соглашение, - он и
теперь ведь об этом думает: вдруг? кто может знать?
Как раз накануне, в Потсдаме, американский министр Стимсон передал
Черчиллю записочку. В ней было всего три слова: "Детки благополучно
родились". Разумеется, первый министр ничего не понял: какие детки?
Оказалось, это значило: у американцев, наконец со вчерашнего дня есть
атомная бомба!
Черчилль был совершенно поражен. Говорит, что это было полной для него
неожиданностью. Он знал, конечно, что в Америке ведутся исследования, что
тратятся сотни миллионов, но, по-видимому, плохо верил в возможность
грандиозных результатов. Это было одним из самых сильных впечатлений всей
его жизни. Прежде всего атомная бомба означала близость полной победы и над
Японией. Он ценил японских солдат, кажется, еще выше, чем германских. Да и в
самом деле, на Окинаве японский гарнизон составлял около ста тысяч человек;
из них девяносто тысяч (случай неслыханный в военной истории) выстроились в
последний день - и в строю покончили с собой; да еще было 1.900
летчиков-самоубийц (камикадзе): эти бросались на американские суда и таким
способом тут же взрываясь, потопили 34 миноносца, вывели из строя еще
множество судов. Что же будет, когда такие люди будут защищать подступы к
Токио!
Но было еще и другое. Ему очевидно, тогда с полной ясностью
представилось, что будет с Англией, когда те же детки родятся у СССР. Не
лучше ли сговориться со Сталиным, хотя бы и очень дорогой ценой?
Предстояло и маленькое удовольствие. Он и Трумен долго совещались, как
и когда сообщить Сталину об атомной бомбе. Сообщил, естественно, президент.
Тут в Черчилле сказался писатель: "Я стоял, быть может, в пяти метрах от них
и с величайшим вниманием прислушивался к их сенсационному разговору... Вижу
по сей день эту сцену, как если бы она произошла вчера. Сталин казался
восхищенным: новая бомба! Необычайной мощи! Какое счастье!
У меня было в тот момент впечатление, а потом и уверенность, что он не
имел ни малейшего понятия о важности сообщенного ему факта", - пишет
Черчилль. Это уже не совсем понятно. Разумеется, Сталин не имел такого
воображения, как он, не сразу понял и все значение взрыва первой атомной
бомбы. Но "не иметь ни малейшего понятия" он никак не мог, - отсылаю к
ценной книге Оливера Пайлата о советском шпионаже в Америке, добывавшем
атомные секреты.
С некоторым основанием позволительно утверждать, что атомная бомба
могла появиться в СССР в то же время, что и в Соединенных Штатах. В России,
как и в других странах, еще до войны были ученые, смутно предвидевшие
значение нуклеарных исследований. Первый циклотрон был создан знаменитым
американским ученым Лоуренсом, но, согласно Джеральду Остеру, вскоре после
этого открытия советское правительство отпустило деньги на постройку