"Марк Алданов. Истребитель" - читать интересную книгу автора

коллега!... Экстерминатор проехал!" - закричал Иван Васильевич. Старый
татарин с силой толкнул его в спину. - "Молчи дурак! Бальшой дурак!"
вполголоса испугано говорил он.

8

Огни каменной громады отсвечивались в тяжелых черных волнах. К тому
флигелю, где жила Марья Игнатьевна, можно было пройти, минуя кордон. Иван
Васильевич, протрезвившийся, смущенный, но радостный, поднимался с террасы
на террасу, все себя спрашивая, можно ли к ней идти в десять часов вечера.
Кроваво красная луна освещала кипарисы, магнолии, лавры. С моря дул ветерок.

И откуда, откуда тот ветер летит,
Что стряхая росу, по цветам шелестит,
Дышит запахом лип и концами ветвей
Помахал, влечет в сумрак влажных аллей?
Не природа ли тайно с душой говорит?
Сердце ль просит любви и без раны болит?
И на грудь тихо падают слезы из глаз...
Для кого расцвела? Для чего развилась?

"Да может ли она "слышать голос души?" Или вернее осталась ли у них
всех душа"? - нерешительно думал Иван Васильевич, проходя мимо тех львов,
которых называл символически-ми. Мраморные статуи изображали разные моменты
из жизни льва: лев спит, лев просыпается, лев рычит, лев готовится к прыжку.
"Да, за все бывает расплата, кроме того, за что расплаты не бывает. В
известном смысле, может быть, когда-нибудь зарычит и наш лев. Это я лев, и
татарин, и мы все!.. Но довольно с меня львиных прыжков: видел я их и будет,
что уж тут хорошего?.. Нет, конечно, нельзя сказать, будто меня не касается
то, что делается во всех этих и других дворцах. В известном смысле даже
очень касается: немцев то, слава Богу, придушили. Но нас никто не освободит,
никого мы не интересуем, ни от кого нечего ждать и нам, забытым маленьким
старым людям, и тому новому народу, который живет на нашей земле, дай Бог
всякого счастья... А я, грешный, буду видно и дальше жить, как жил: буду
работать, пить по вечерам наливку и любоваться этими волшебными садами".
Он издали увидел два уютных огонька в ее флигеле. Сердце у него
забилось. Подумав, он решил отложить разговор до своего возвращения в саклю
после окончания работ конференции.