"Брайан Олдисс. Малайсийский гобелен" - читать интересную книгу автора

подставкой и лампой, а лучи лампы сфокусировались на пейзаже. Затем Бентсон
плотно задвинул шторы и усадил меня около заряжающего устройства. Комната
освещалась только светом от лампы.
Я как будто сидел за партой. Плоская поверхность парты была из стекла.
А на стекле чудесно воспроизводился пейзаж во всей своей первозданной
красоте.
- Это прекрасно, Мастер. Вы можете устраивать здесь великолепные
представления с волшебным фонарем.
- Это инструмент, а не игрушка. Мы устанавливаем слайдовое стекло на
видоискатель и регулируем ствол, что изменяет фокусное расстояние до тех
пор, пока мы не получим точный размер картины, необходимой для слайда,
независимо от размеров исходной гравюры. Затем мы можем с большой точностью
нанести краску на изображение. Я захлопал в ладоши.
- Вы больше, чем художник! Вы актер, как и я. Вы берете бледные тени
реальной жизни, усиливаете их, добавляете яркие цвета к восторгу зрителей...
Но зачем вам нужен я? Я не могу работать кистью художника.
Он смотрел на меня презрительно, выпятив нижнюю губу.
- Люди бывают двух типов. Либо они слишком умны и им нельзя доверять,
либо слишком глупы, что подразумевает то же. Я не могу понять, к какой
группе отнести тебя.
- Мне можно доверять. Все доверяют Периану де Чироло, спросите
Кемперера, когда-то вы работали у него, он знает меня досконально. Его жена
также может сказать обо мне только хорошее.
Небрежным жестом Бентсон остановил мои словоизлияния и уставился в
пустоту, застыв в позе, которую я использовал, играя роль слепого Кедгори.
- Ну, хорошо, мне нужен молодой человек с хорошей выправкой, этого
нельзя отрицать... Чем больше стареешь, тем труднее даются некоторые вещи.
Наконец он обернулся ко мне.
- Я решил довериться тебе, молодой человек, но предупреждаю, то, что я
скажу, не должно обсуждаться ни с кем, ни с самым закадычным другом, ни с
самой любимой девушкой. Пойдем в выставочную галерею. Я объясню тебе принцип
моего изобретения и намерения...
Бентсон поднял шторы, загасил лампу и повел меня обратно в мастерскую.
Мы поднялись по ступенькам, прошли через дверь и оказались в другом мире,
где не было беспорядка. Мы вошли в галерею, стены которой были уставлены
тысячами стеклянных слайдов на специальных подставках. Слайды сдавались
напрокат по разным ценам в зависимости от качества и событий, показанных на
них. Длинные ряды из 20 или 30 слайдов изображали героические истории
прошлого, катастрофы, красочные сцены из жизни бандитов. Последние
пользовались наибольшей популярностью. Хорошо одетые люди прогуливались по
галерее, рассматривая картины. Бентсон понизил голос.
- Несмотря на то, что это место воняет аристократией, в нем хранится
часть культурного наследия Малайсии, так же, как в государственном музее
графа Ренардо. Эндрюс Гойтола эксплуатирует дешевый труд - этого нельзя
отрицать. Он классовый враг, если такие вообще имеются, тем не менее он не
просто торговец, но и художник, человек, обладающий даром предвидения.
Однако, вернемся к моему изобретению.
В Бентсоне была загадочность, не соответствующая моей открытой натуре.
Он подтолкнул меня в угол, сказав, что собирается прочесть мне лекцию о
вещах, которых обыватели не разумеют.