"Брайан Уилсон Олдисс. Все созданное землей" - читать интересную книгу автора

изобретенные антигравы смогут перемещать тяжелейшие грузы, притом более
экономично.
Из-за гидрофойлов и ГЕМов мы были вынуждены заходить на помойки типа
Берега Скелетов, загружаться песком и перевозить его производителю почвы в
Ливерпуль. Затраты на перевозку будут едва покрыты.
Как обрабатывается песок потом, нас не интересовало. Мне было приятно
знать, что из этого песка можно приготовить почву, на которой вырастет корм
для скота.
- Мировой голод принимает извращенные формы, - сказал однажды Марк
Джордил.
Мы перебирали какие-то лохмотья, был вечер, и он говорил примерно
следующее:
- Даже религия подчинилась голоду, как, впрочем, и все остальное.
Раньше, в малонаселенном мире прошлого, во времена изобилия, религия
подчинялась изобилию. Сейчас мы это понимаем, а тогда не могли.
Песок! Это благородное ремесло - свозить песок со всего мира. Марк
Джордил, великий философ и старьевщик, оценил бы мой труд. Джордил любил
маленькие вещи. Его бы, несомненно, заинтересовала структура песка. Песок с
Берега Скелета состоял в основном из кварца, гипса и каменной соли. Имелись
еще следы редких минералов - турмалина и соединения тория, извлечь которые
было невозможно. К счастью, из песка можно было сделать весь мир... Я
начинаю входить во вкус писанины. Это единственный способ все переиначить и
кое-чем пренебречь. Главное - не выходить за размерность действительности.
Пожалуй, я не смогу не упомянуть слова одного оратора, произнесенные по
поводу голода:
- Наш голод - это сущность нашей цивилизации. Из него мы черпаем силу и
красоту!
Тогда мне было девять лет, и я был сиротой. Мы с Хаммером стояли позади
толпы. Хаммер, дослушав речь, взглянул на свой живот, раздутый язвенным
стоматитом, рассмеялся и, ударив меня, убежал.
Когда вот так сидишь и вспоминаешь, перед глазами проходит вся жизнь. Я
помню... нет, я ощущаю сырую подстилку под столом, которую несколько лет
делил с Хаммером. Но если записывать подряд все мысли, то получится
путаница.
Я прислушивался к шорохам корабля, разглядывал размазанные цветовые
пятна, которые сами собой возникали в затуманенной голове. Мой мозг не
справлялся со всеми тонкостями производства почвы, пасовал перед наукой, о
которой так часто говорят в голодающих городах. Почва... грязь... нудные дни
ландсмена на ферме... мрачные койки... Газовый Дом... истощенная земля...
работа под незримым надзором Фермера. Меня до сих пор преследуют кошмары
из-за этого Фермера - он преследует меня, словно Фигура!
Старые детские стишки, сочиненные в годы сиротства, не забываются
никогда. Мы прыгали и считались, кому быть Волком следующий раз:

Фермер, Фермер землю жрет
И в гробу своем живет.
Шлет еду нам и напасти.
Он создатель всех нес-час-тий!
[Перевод стихов Ермолая Шакуты]