"Брайан Олдис. Босиком в голове" - читать интересную книгу автора

фотография убивает подлинный ее дух, приучая людей к мысли о том, что
застывшее плоское изображение способно сообщить им не меньше, чем осмотр
здания со всех сторон, при котором выявляются не только собственные его
формы, но и их взаимосвязь со всеми прочими окружающими здание объектами.
Подобным же образом уничтожается и человеческий дух. Он может проявить себя
только в движении. Движение. Дома, в отцовском Крагуеваце, он страдал от
безвременья, отсутствия движения и однозначности всего и вся.
Понимая всю драматичность этого момента, он замер, сложив руки на
груди, и прошептал:
- Zbogom!
И тут же мысль об откровении. Философия движения... Фотографию следует
использовать для каких-то иных целей, покой же может выразить себя только в
движении. Чайки взмыли над морскою гладью.
Серо-каменный, по-европейски помпезный континентальный город - широкие
бульвары, кривые узкие улочки, - Женева или Брюссель, или какой-то немецкий
город. Он во главе кавалькады. Говорит на странном тарабарском языке,
дозволяет им выказывать ему знаки почтения. Хмурая английская пташка
раздвигает белые ноги, волосы словно клематис на свежевыбеленной стене,
овации легавых, пляжи, надсада ночи.
Видение померкло.
И тут же люди, стоявшие на дуврской улице, задвигались. До этих самых
пор они были безликими одномерными изваяниями, теперь же движение даровало
им и плоть, и жизнь, и цель.
Он пересекал одну за другой их траектории и видел, сколь они
многообразны. Он представлял себе англичан рослыми темноволосыми людьми с
молочно-белой кожей, они же выглядели совсем иначе: многоцветные,
разношерстные, черты притуплены смешанными браками, тьма низкорослого люда,
множество евреев, масса смуглых и черных лиц. Что до одежд, то здесь они
были куда пестрее, чем в любой другой стране, включая и его родную Сербию.
Хотя ни один из этих людей не делал ничего экстраординарного, Чартерно
знал, что безумное дыхание войны коснулось и их. Серые английские тучи несли
в себе заряд ничем не хуже кувейтского - он видел это в их глазах,
поблескивавших чуточку сильнее, чем следовало. Ему показалось, что он вновь
слышит шумное дыхание давешнего человека в свитере, но, прислушавшись, он
вдруг понял, что это шепот - шепот прохожих, которым было ведомо не только
его имя, но и многое другое, прямо или косвенно с ним связанное.
- Чартерис! Подумать только - Колин Чартерно! Разве это имя для
славянина?
- А мне почему-то казалось, что он направляется в Мец...
- Чартерис хочет убедить нас в том, что он приплыл сюда на пароме!
- Какого черта ему здесь нужно? Его в Шотландии ждут не дождутся!
- Чартерис, почему ты не остался во Франции? Неужто ты не знаешь, что
она сохраняла нейтралитет всю войну?
Молодая женщина, схватив за руку свою малютку дочь, юркнула в лавку
мясника.
- Скорей бежим, родная! Это тот самый насильник Чартерис! Знала бы ты,
что он творил во Франции!
Мясник перегнулся через стойку и опустил на голову крошке огромную
малиновую ногу, лежавшую до этих самых пор на витрине. Чартерис изумленно
уставился на него, но тут же понял, что тот просто-напросто пытается