"Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов. Семенов-Тян-Шанский ("Жизнь замечательных людей" #415) " - читать интересную книгу автора

Дымчатый ковыль тек во все стороны, в небе, бесцветном от зноя, висели
коршуны, на юго-востоке маячили какие-то фиолетовые тени. И нельзя было
охватить взглядом ни ковыльных потоков, ни фиолетовых теней, ни бесцветного
неба с неподвижными коршунами.
Почти на полторы тысячи верст от берегов Иртыша до Небесных гор
раскинулась Киргизская степь, и Семенову предстояло пересечь ее в плетеном
тарантасе, в сопровождении четырех сибирских казаков.
6 августа 1856 года началось путешествие, к которому Семенов так долго
и страстно готовился. Покусывая черные острые усы, смотрел он на льющееся
марево, запахи трав щекотали ему ноздри.
Возница снова запряг лошадей, умял в тарантасе сено, похлопал по нему
мясистыми ладонями.
- Садись, ваше благородие, и тронемся. - Казак широко и небрежно
перекрестился.
- А ну, с богом, звери косматые!
Семенова подбросило, лошадиный топот и звон бубенцов ударил в уши. Он
прикрыл веки и сразу же погрузился в теплую розоватую полумглу, не
воспринимая ничего, кроме движения. Рядом с тарантасом мелькали картузы с
красными околышами, винтовки за широкими плечами, вскидывались лошадиные
морды...
Сильный толчок заставил Петра Петровича открыть глаза. По-прежнему в
знойном мареве струилась степь, но что-то уже стало меняться в ее
однообразии. Волны ковыля расступились, обнажая голые, в узорчатых трещинах
солончаки, далекие фиолетовые тени приобрели очертания невысокой горной
гряды.
- Доскачем до энтих холмиков, а за ними пикет Аркат. Там и заночуем.
Место для ночевки не знаю, как тебе, барин, а нам - ничего. Казак на брюхе
спит, спиной укрывается.
Через несколько часов тарантас въезжал в просторную горную долину.
Диабазовые скалы зеленовато мерцали в косых солнечных лучах. Седой беркут
сидел одиноко на утесе. Круглые неподвижные глаза птицы не мигая смотрели на
вечернее солнце. "Только одни орлы могут безнаказанно смотреть на солнце", -
подумал Семенов.
Закат уже истлевал, когда Петр Петрович проехал долину. Дохнуло
горьковатым запахом полыни, Киргизская степь опять гнала сизые травянистые
волны к новым кряжам - Аркату и Буркату.
На Аркатском пикете остановились на ночевку. Петр Петрович пристроился
спать в тарантасе, положив ноги на облучок. Не спалось. Он смотрел в черное,
засеянное звездами небо. Звезды сияли ровно, сухо и казались очень мелкими.
Из степной травы всходила такая же сухая луна. "Она казалась такой малой на
горизонте, как бы была в зените, диск ее был резко очерчен, свет ее был
ярок: все это обличало необыкновенную сухость воздуха; росы не было и
следа".
В меловом сиянии луны лежала плоская степь, накрытая черным небом.
Рядом белели безобразные глинобитные мазанки Аркатского пикета.
Сопровождающие Семенова казаки спали на земле, положив в изголовья седла.
Причмокивал и постанывал во сне возница.
Протяжный вой нарушил ночную тишину. Семенов выскочил из тарантаса,
лошади шарахнулись в сторону. Волк завыл снова, еще отвратительнее, еще