"Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов. Семенов-Тян-Шанский ("Жизнь замечательных людей" #415) " - читать интересную книгу автораРостовцев сообщил о Данилевском утешительные новости:
- Данилевский обвиняется только в чтении лекций о социализме. Для судной комиссии он написал объяснительную записку, в которой увлекательно изложил учение Фурье. Мы поняли из объяснений Данилевского, что Фурье никогда не проповедовал революционных идей. И признаюсь, - пошутил граф Ростовцев, - члены судной комиссии сами сделались более или менее фурьеристами... Судная комиссия оправдала Данилевского. В докладе Николаю Первому комиссия с особой похвалой отозвалась об уме и разносторонней образованности Данилевского. - Чем умнее человек, тем опаснее. Образованный умник опасен вдвойне. А посему сослать Данилевского в Вологду, - решил Николай Первый. Другого петрашевца, молодого писателя Салтыкова-Щедрина, сослали в Вятку. Семенов обрадовался: царь так милостиво обошелся с его друзьями. "Административные ссылки в царствование императора Николая Первого носили патриархальный характер: ссылаемые определялись на государственную службу под отеческий надзор губернаторов", - писал он много позже в своих мемуарах. Представление Семенова о царской ссылке не соответствовало действительности. Живой блестящий ум Данилевского был загнан в медвежий вологодский угол на медленное угасание, на полное творческое бездействие. Из Салтыкова-Щедрина вытравливали семилетней ссылкой его свободолюбивый дух в непролазной невежественной Вятке. И не заслуга царя, что гений Салтыкова-Щедрина не погиб, а расцвел в ссылке. Правда. Салтыкову-Щедрину сравнительно повезло. Он попал под "отеческий Николаевич Семенов приходился родным дядей Петру Петровичу и сам был писателем. Пусть третьестепенным (он писал сентиментальные русские романы на французском языке), но он покровительствовал ссыльному сатирику. Салтыков-Щедрин служил у губернатора чиновником особых поручений. А Семенов искренне радовался гуманности царя в отношении петрашевцев. Царь-де понимает, царь-де знает, рассуждал он, что петрашевцы "не составляли никакого тайного общества и не только не совершали, но и не замышляли никаких преступных действий, да и не преследовали никаких определенных противогосударственных целей, не занимались никакой преступной пропагандой". Николай Первый был совершенно иного мнения о петрашевцах. Царь обвинил их в самом страшном преступлении против самодержавия - в "заговоре идей". Он назвал социалистические и коммунистические идеи "язвой века" и приказал судить "заговорщиков" без всякого снисхождения. А Военно-судная комиссия не имеет фактов преступной деятельности петрашевцев. Царские судьи вытаскивают на свет божий манифест от 13 июля 1826 года. Николай Первый издал этот манифест после казни декабристов. Теперь Военно-судная комиссия может обосновать свой приговор словами, изреченными обожаемым монархом: "Не просвещению, но праздности ума, более вредной, нежели праздность телесных сил, недостатку твердых познаний должно приписать сие своеволие мыслей, источник буйных страстей, сию пагубную роскошь полупознаний, сей порыв в мечтательные крайности, коих начало есть - порча нравов, а конец - погибель...". Основание для приговора найдено не в своде законов, а в царском манифесте. Суд приговаривает пятнадцать петрашевцев к смертной казни. |
|
|