"Дмитрий Алехин. В лабиринте из визитов" - читать интересную книгу автора

немного сухо, но доброжелательно. Так вот ты какой знаменитый знакомый
Светы и говорливого психиатра. - Hо чтобы поговорить... Увы, это
помещение совершенно не предназначено для секретных разговоров и потому
предлагаю вам проследовать со мной.
- Куда? - лихорадочно озираюсь, но вокруг всё также никого, всё также
некому кинуть пару слов на прощание.
- О, вы всё сейчас узнает, проходите, - его рука касается воздуха,
потом направляется назад, воздух сгущается, тянется за рукой, начинает
охватывать всё его тело. И Мерлин растворяется. Ладно, поиграем немного
по чужим правилам - протягиваю руку и чувствую тепло, немного чёрного
тепла и зелёного безмолвия. Hадеюсь, не так к нам приходит смерть.


3

Осторожно опустив ноги с высокой белой кровати, Ян осторожно нащупал
пальцами мягкий ворсистый ковёр, после чего приподнялся, потянулся и
стал с любопытством оглядываться по сторонам. Комната была не столь
велика и сплошь заставлена то кроватью, то маленьким журнальным
столиком, то стульчиком (а вот на нём была аккуратно сложена его
одежда), то чёрными лакировано блестящими шкафами, с многочисленными
книгами. Всё это было на фоне светло-жёлтых стен, делающих комнату
просторной и светлой. Шкафы прочно подпирали высокие потолки - дом был
со старых времён, и до потолка можно было дотянуться разве что прыгнув
со всей одури на месте.
Ян быстро оделся, пригладил волосы и направился, чтобы рассмотреть
поближе книги. Где-то там, на фоне, шумела вода, видимо в ванной,
однообразно и монотонно шурша при соприкосновении с водой же, но
раскинувшейся плоско на поверхности ванной. "Hадо будет и мне душ
принять", - автоматически отметил Ян, отметил и забыл. После пары шагов
он внезапно оглянулся назад, оглянулся и посмотрел за окно - а окна тоже
были огромные, просторные, вольготно прорезавшие стену, замкнутые в
строгие деревянные рамы... А там, за окном, шёл снег. Занавески были
раздвинуты, иней не выступил, и становилось видно движение каждой из
снежинок, которые сталкивались с людьми и машинами, оседали на
подоконниках - и так уже обильно присыпанных снегом, взлетали под
порывами ветра и задерживались ещё на секунду, на две от падения на
землю. Зима. "Эх, сейчас бы на лыжи и в лес забраться поглубже, и
прокатиться, да с горки..."
Дверца шкафа была полированная, гладкая, хотелось провести пальцем и
посмотреть останется ли хоть какой-то след. Внутри дверцы замерло стёкло
в вечном плену объятий золотистой обводки. Шкаф открылся легко, без
скрипа, и после того, как Ян отпустил витую ручку, дверца послушно
замерла.
Корешки у книг были все солидные, твёрдые, с золотым и серебряным
тиснением на тёмно-коричневом или чёрном фоне. Часть названий, но очень
незначительная, была на русском, часть вообще на не поймёшь каком. Ян
осторожно попробовал достать одну из книг, чёрт, еле выходит и уцепиться
особо не за что, а, вот и пошла наконец.
Том был чёрный, где-то отделяя верхнюю треть обложки шла золотистая