"Николай Александров. Севастопольский бронепоезд" - читать интересную книгу автора

ракеты: сигнал атаки.
Первым поднялся Александр Бахирев. За ним сотни людей ринулись к
вражеским окопам. Первый рубеж взяли без особого труда: румыны откатились.
Но на втором рубеже окопались немцы. Эти сопротивлялись отчаянно. Под огнем
пулеметов наши цепи залегли. Мучительно думаю, что делать. Дорога каждая
секунда: нельзя дать врагу опомниться и подтянуть свежие силы, важно и
сохранить наступательный порыв наших людей. А рота лежит на ровном месте,
шевельнуться нельзя: немецкий пулемет бьет нам в лоб. Приказываю своим
пулеметчикам выдвинуться на фланги, снайперу Балабанову - снять расчет
вражеского пулемета.
Через несколько минут открыли огонь наши минометы. Передовая затянулась
дымом. Подаю сигнал к атаке и сам бросаюсь вперед. Что-то сильно ударило в
правое бедро. Падаю. Пули вздымают шарики пыли у самой головы. Пытаюсь
ползти и не могу. Дикая, нечеловеческая боль пронизывает все тело. С трудом
поднимаю голову и вижу, как захлебывается наша атака. Ураган свинца прижал
всех к земле.
В двух шагах от меня ложбинка. Напрягаю все силы и перекатываюсь к ней.
Над головой со свистом проносится рой пуль, но поздно: я уже в укрытии.
Осторожно выглядываю: молодец Бахирев, все же вывел два взвода в низкорослую
лесопосадку, укрыл от огня противника. Вражеский пулемет, не дававший нам
продвигаться вперед, накрыли наши минометы. Третий взвод воспользовался этим
и броском занял лощину и край кукурузного поля.
Балабанов с двумя товарищами подняли меня и перенесли в кукурузу.
Санитар перевязал рану. Прибежал [36] Бахирев. Он сообщил, что другие
подразделения батальона вырвались вперед и нам тоже необходимо спешить с
атакой, чтобы не упустить время.
- Тебя придется отправить в тыл, - сказал он. - А командование ротой
приму на себя.
- Закончим бой, тогда видно будет, а сейчас остаюсь с ротой.
Бахирев понял, что спорить бесполезно. Молча взвалил меня на плечо и
понес к лесопосадке. Здесь, на опушке, матросы соорудили из винтовок и
плащ-палатки носилки и уложили меня на них.
Бой продолжался. Левее нас пошел в атаку второй батальон. Как
остановить его? Из лесопосадки видно, что направление удара выбрано
ошибочно: матросы движутся по открытому месту, которое насквозь
простреливается.
Но предупредить соседей не успеваем. Приказываю передать на
корректировочный пост координаты оживших вражеских пулеметов. Своих
пулеметчиков перемещаю левее и предупреждаю: огня без команды не открывать.
Мои опасения оправдались. Когда второй батальон вышел на равнину,
фашисты открыли бешеный огонь. Застигнутые врасплох, моряки хлынули назад.
Чувствую на себе тревожные взгляды бойцов: почему мы медлим? А я жду,
когда немцы окажутся на ровном месте. Они и не подозревают, что мы висим на
их фланге.
Подаю знак. Шесть наших пулеметов хлещут в спины гитлеровцам. Бьют в
упор, косят их, как траву. Уцелевшие фашисты поворачивают вспять, но
наперерез им бросается наша рота. Два взвода с Бахиревым во главе уже заняли
только что покинутые немцами окопы и отсюда, из укрытия, стреляют по
мечущимся в панике гитлеровцам. Меня переносят на новый рубеж. В горячке боя
и про боль забыл. Докладывают, что нашу атаку поддержал третий батальон.