"Сергей Алексеев. Возвращение Каина (Роман)" - читать интересную книгу автора

Такой же вот рядовой весной у него заболела жена и ровно через год,
опять же весной, умерла. А врачи говорили: дотянет до тепла - выживет, ты
только ее каждый день води в сосновый бор дышать воздухом. Аристарх Павлович
водил, и до тепла она дожила, могилу копали по талой земле... Весной же
старшая дочь Ирина не стала в школе даже экзамены сдавать, уехала в Москву
недоучившись, поступила на какие-то курсы маляров и осталась там жить. Через
год другая, младшая, Наталья, с горем пополам закончила десятый и к старшей
уехала. Весной же у него и дачу спалили, которую пять лет строил сам, всю
деревом отделал, узорами, точеными балясинами, - терем, а не дача. В общем,
вйсны пока только приносили несчастья, однако он все равно ждал и надеялся
на следующую.
По характеру Аристарх Павлович был человеком противоречивым. На вид
высокий, мощный, но серьезная эта стать никак не сочеталась с говорливостью,
и потому его считали несколько легкомысленным человеком. В молодости он
закончил Институт лесного хозяйства, но никогда не занимал руководящих
постов, хотя видом напоминал большого начальника. А если хотел, то мог
такового изобразить, сыграть ради удовольствия - построжиться, бровь
изломать, покрякать, и потом над собой же посмеяться. За его барственную
страсть Аристарха Павловича не любило начальство, поскольку он как бы
отнимал и незаконно пользовался его атрибутами. Когда он остался совсем
один, то отпросился с должности инженера в управлении лесного хозяйства и
пошел в лесники зеленой зоны - места возле города были заповедные и еще
незагаженные, если не считать исправного и почему-то заброшенного военного
аэродрома. К тому же обход его начинался чуть ли не от дома. В лесниках
Аристарх Павлович окончательно раскрепостился и стал еще говорливее, потому
что, бродя по лесу, очень скучал от одиночества. Но в доме поговорить было
не с кем, и возвратившись с обхода, он отправлялся в оранжерею Дендрария,
где работали одни женщины. Долгое время Дендрарий относился к лесничеству,
пока его не передали в ведомство Горзеленхоза и сделали научным учреждением.
Правда, от этого ничего не изменилось, на скудные средства можно было лишь
латать дыры в оранжерее, попросту называемой теплицей.
Обычно Аристарх Павлович кипятил электрический самовар, собирал на
старинный серебряный поднос вазы с конфетами, печеньем, колотым сахаром,
чашки с блюдцами и отправлялся чаевничать к женщинам. В оранжерее, среди
пальм и прочих южных растений, стоял длинный стол для этого случая. Всякий
раз женщины восторгались посудой Аристарха Павловича - розетками с
позолотой, серебряными вазами и ложечками, изящными чашками старинного
фарфора, - иную и в руки-то взять боязно, до чего хрупкая. Ситечко у
заварника, щипчики для сахара - все было музейное и невероятно дорогое, и
привыкнуть к этому было невозможно.
- И не жалко такую красоту каждый день на стол выставлять? - спрашивали
его. - А если разобьешь?
- Жалко! - признавался Аристарх Павлович. - Еще как жалко! Каждый раз
несу чашку ко рту - душа замирает. Зато как красиво да вкусно! Я из
старинной посуды чаю попью - на целый день прекрасное настроение и глаз
блестит, будто от рюмки. Вы вот только посмотрите, сколько тайны в ней, в
этой посуде! Сколько народу из нее чай пило? И ведь не разбили до сих пор!
Да какие люди в руках это держали!.. Смотрите вот, ложечка, круглая, витая,
в моей руке! Держу и волнуюсь! Как представлю, что молодая барынька Варвара
Николаевна сидела вот так же за самоваром, и этой ложечкой варенье в свой