"Юз Алешковский. Карусель" - читать интересную книгу автора

бы не моя дорогая Вера. "О! Только через мой труп!" Так сказала эта
заслуженная артистка. Тогда Вова снял пальто и заперся в сортире курить.
Вера встала на пороге, и разве мог я тогда не подумать: "Боже мой, слава
Тебе за то, что жива любимая жена моя, хотя я несколько раз перешагивал
через нее, лежащую на пороге, когда шел опохмеляться с другом всех моих дней
Федей, когда уходил, чтоб я сгорел от этого воспоминания, уходил из дому к
сволочи одной Лизе из планового отдела, когда я, больной, после операции,
срывался на рыбалку, когда я бежал набить рыло классному руководителю моего
сына Вовы за то, что он назвал мальчика "жидом" (тот публично выступил в
защиту несправедливо обиженной девочки), когда..."
Впрочем, ложась на пороге и вопя на весь дом: "Только через мой труп!"
- Вера сотни раз спасала меня, дорогие, от милиций, тюрем, увольнений,
выговоров и различных кадохес. Она столько раз меня спасала этим дурацким
предварительным условием сначала сделать ее трупом, а потом уже идти бросать
письмо в ЦК с жалобой на паскудных мошенников из горпищеторга или сказать
директору завода все, что я о нем думаю, что я таки постепенно из бравого
разведчика, каким заявился в наш говенный город с фронта, стал превращаться
в геморройного тихоню, в примерного, несмотря на отвратительную, по их
словам, национальность, и опытнейшего карусельщика. Лучшего, более того,
карусельщика нашего задристанного несчастного города.
Глава вторая первого письма, из которой вы поймете, дорогие, какое я
был говно долгие годы.
Так как я уверен теперь, что письма мои до вас обязательно дойдут,
если, разумеется, не воздушная катастрофа, палестинские террористы,
бермудские треугольники или какой-нибудь всемирный шмон с инопришельцами
нашей планеты, то зачем мне писать убористо? Я буду говорить что хочу и как
хочу. Все непонятные выражения, которые, извините, въелись в мой фронтовой и
рабочий язык, как въелась в ладони обеих рук пыль металла, пожалуйста,
выписывайте на отдельный листок, и при встрече я сделаю политические
комментарии, потому что это мне нужно делать комментарии, а не вшивому
парашнику Валентину Зорину, с которого мне всегда хотелось снять приличную
стружку на моем карусельном станке, и что бы, вы думаете, от него осталось?
Одна тринадцатая хромосома с легкой вонью, как говорит мой Володя. Он, между
прочим, биолог, но его перестали допускать до ген.
Так вот о выражениях на одном примере. Я, мой лучший друг Федя и наши
товарищи по рыбалке, когда мы думали об отмене выигрышей по займам и хотели
начать подтирать облигациями - вы знаете, что именно подтирают совершенно
обесцененной бумагой, называемой по теперешней моде туалетной, когда мы,
повторяю, думали об этом, один из нас подсек щуку и сказал: "Я ебу советскую
власть". Федя на это ему ответил: "Мы все ее давно ебем, но она с нас не
слазит". Я не знаю, дорогие, употребляете ли вы такие выражения. Скорей
всего, нет, ибо Федя тогда утверждал, что если бы в вашей стране
правительство одолжило у народа трудовую копейку, причем наше правительство
одолжило не по-доброму и душевному, как обычно одалживают друг у друга
нормальные порядочные люди, а приставив нож к горлу на митинге, и если бы
ваше правительство вдруг сказало, что вроде бы по вашей же просьбе вы теперь
увидите не возврат денег, не тиражи с выигрышами и погашениями, а от одного
места уши, то ваше правительство вмиг побросало бы в параши свои портфели и
было бы растерто, как сопля, по стене Белого дома. Поясняю.
Люди после войны пухли с голоду, многие не имели ничего, кроме дырок на