"Петр Алешкин. Русская трагедия" - читать интересную книгу автора

- Филолог...
- Через два дня надо лететь! Это вас не пугает?
- Радует, - быстрый, бодрый ответ.
- Тогда давайте встретимся, поглядим друг на друга. - В голове его
вдруг мелькнула жуткая мысль: не из спецслужб ли она? Прослушали его
разговор с американским литагентом и подослали?.. Не может быть! Слишком
рано. Звонил-то он в Нью-Йорк всего часа четыре назад. Неужто наши
спецслужбы научились так быстро принимать решения? Такого быть не может,
успокоил он сам себя.
- Я звоню из библиотеки... из бывшей Ленинки...
- Возле нее встретимся через двадцать минут. Я буду на автостоянке
напротив входа в библиотеку за рулем черного "Мерседеса". На мне белая
сорочка с короткими рукавами. Зовут - Дмитрий... - Он запнулся перед словом
"Иванович", ведь для такой девушки он должен быть без отчества.
Анохин положил трубку и поднялся, решительно взял кейс. Невольно
подумалось, что боль как-то отодвинулась, спряталась глубже, затаилась, но
как только он вспомнил о ней, она тут же вырвалась наружу и снова
полупарализовала его.
По пути к библиотеке думал о Елизавете, пытался понять, кто она.
Проститутка? Не похоже. Искательница приключений? Американоманка, на все
готовая, лишь бы увидеть страну своей мечты? Он повернул на Воздвиженку, где
была площадка для стоянки автомобилей, и сразу увидел девушку. Была она в
белой летней майке без рисунков и надписей на груди и в джинсовых шортах, с
большой, тяжелой, на взгляд, серой матерчатой сумкой через плечо. Судя по
очертаниям, в сумке были книги и тетради. Издали было видно, как девушка
хороша и прекрасно сложена. Он подъезжал, притормаживая, и рассматривал
Елизавету. Темно-русые волосы, реденькая челка большим полукругом прикрывает
высокий лоб, касается темных бровей, которые намного темнее волос. Вероятно,
она их подкрашивает, решил Анохин. И форма у них необычна - вразлет, волной.
На немножко удлиненном, тронутом легким загаром лице ни тени косметики,
ясные серые до голубизны глаза настороженно прищурены, вглядываются в него.
На вид лет девятнадцать. И что больше всего поразило Дмитрия Ивановича, что
бросилось ему в глаза еще издали: она была очень похожа на его
шестнадцатилетнюю дочь Ольгу.
Он остановился у бордюра, смотрел, как она идет к нему неторопливо, с
достоинством. По тому, как вцепилась в ремень сумки, перекинутый через
плечо, догадался, что она усердно скрывает волнение. Анохин, вылезая из
машины, заметил, как Елизавета, взглянув на него, чуть замедлила шаг, как бы
споткнувшись. На ее лице и в глазах промелькнули некоторое разочарование,
растерянность, неуверенность, но она быстро погасила эти чувства. Он
мысленно взглянул на себя ее глазами, глазами юной девушки, увидел
начинающего седеть мужчину с большими залысинами, с наметившимися морщинами
у глаз. Отец у нее, возможно, моложе него: видно, надеялась увидеть молодого
красавца, "нового русского", оттого и разочарование мелькнуло в ее глазах.
Но как она похожа на Ольгу!.. Последние шаги девушки навстречу были уже не
столь уверенными. На искательницу приключений она не походила, на
легкомысленную девчонку тоже. Впрочем, в ее возрасте все с ветерком в
голове. А вдруг это не Елизавета? Ему почему-то захотелось, чтобы это была
не она, и он спросил:
- Елизавета?