"Сергей Александров. Крылатые танки" - читать интересную книгу автора

бреющем полете ему удалось прорваться к своему аэродрому. Правда, самолет
его оказался весь в дырках.
- Решето, а не машина, - говорили техники.
В разговор вступил Геннадий Красавин:
- Молодые мы были, горячие. Иной раз без надобности подвергали себя
риску. Меня в полку звали невезучим - семь раз сбивали, семь раз я покидал
горящий самолет. А действуй я похладнокровнее, порасчетливее, четырех из
этих случаев могло и не быть. Правильно отчитывал меня тогда Арефьев...
Да, летчики иногда допускали ошибки. Но в напряженной боевой
обстановке, когда события развиваются очень быстро и чаще всего неожиданно,
не всякий может мгновенно сориентироваться. Видимо, порой сказывалась
запоздалая реакция и у Геннадия Красавина. Тем не менее он, совершивший 146
боевых вылетов, считался, как и Борис Васенин, одним из лучших летчиков
дивизии.
Мы получили приказ на штурмовку фашистской колонны танков в районе
Даугавпилса. Бронированные машины двигались в сторону наших войск. Надо было
преградить путь стальной лавине, нанести по ней удар еще на подходе к
переднему краю.
Первой с аэродрома Кобольники поднялась эскадрилья Героя Советского
Союза Федора Садчикова. Взлетая, самолеты оставляли за собой густые шлейфы
пыли. Собравшись в группу, штурмовики пошли вдоль указанной дороги на высоте
500 метров. Вскоре ведущий заметил колонну танков.
- Атакуем! - приказал командир, и грозные машины одна за другой
устремились на врага.
Из люков самолетов посыпались сотни противотанковых бомб. Несколько
машин с уродливыми свастиками на бортах запылало. Эскадрилья повторила
заход, обстреляв колонну реактивными снарядами и прицельными очередями из
пушек. На этот раз противник открыл по штурмовикам огонь из всех
противовоздушных средств.
- Делаем третий заход! - приказал ведущий группы. - Каждая пара
выбирает цель индивидуально.
В. Гуляев и К. Шуравин заметили, что в голове колонны скопилось
несколько автомашин, автоцистерн и зажатых между ними танков. Летчики
нацелились на них, и вдруг Гуляев услышал по радио тревожный голос друга:
- Прощайте, ребята! За Родину!..
Владимир бросил взгляд на машину ведомого. Охваченная пламенем, она
приближалась к земле. Не переставая стрелять, Константин направил свой
штурмовик в самую гущу фашистской техники. Взметнулось гигантское огненное
облако. Рвались цистерны с горючим, горели автомашины и танки. Константин
Шуравин повторил бессмертный подвиг, совершенный четырьмя летчиками нашей
дивизии: Александром Новиковым, Анатолием Блиновым, Иваном Орленко и
Александром Малофеевым.
Долго пылал огромный костер, зажженный героем...
Позже, когда мы вели бои в районе Кенигсберга, один из художников
воспроизвел подвиг Константина Шура-вина на стене здания, где размещался наш
клуб. Не знаю. сохранилось ли это панно, но Костя Шуравин остался в нашей
памяти навсегда.
Тяжелее всех переживал гибель друга Владимир Гуляев. Он мстил за него
врагу беспощадно. Я и теперь, много лет спустя после войны, нередко
встречаюсь с бывшим летчиком-штурмовиком. В свободное от репетиции и