"Наталья Александрова. Любовница тени [D]" - читать интересную книгу автора

- Врешь ты все, она домой ехала, ее видели, как в троллейбус
садилась, как к дому шла - и куда делась? А сумка ее где? - а сам все по
квартире шасть-шасть, все двери пораскрывал, орет, а глазами зыркает -
форменный обыск устроил.
- Какая сумка? - муж орет. - При чем здесь какая-то сумка? Ты мне
отвечай, куда мою жену дел? Что за сумка еще? - а я в стороне стою, в
перебранке не участвую, смотрю на них обоих как бы трезвыми глазами и что
же вижу: Витька орет - все понятно: и денег жалко, и страху на человека
напускает, но до конца не расходится, тормоз в нем чувствуется внутренний.
Понятно, что не может он особенно нажимать, про деньги не заикается и
милицию не упоминает, как бы самому хуже не было - деньги-то черные.
Но замечаю я, что и муж Лерин тоже неуверенно держится, кричит без
настоящего чувства, без правды жизни, как будто на сцене в театре
Комиссаржевской играет, и тоже ни словом милицию не поминает. Что же это
выходит - и у этого рыльце в пушку? Свой скелет в шкафу имеется?
Все это я соображаю как-то машинально, а сама по комнате глазами
зыркаю, потому что чувствую печенкой - что-то тут не так. А что не так -
хоть убей, не пойму. Да и потом, что я могу здесь почувствовать, какие
перемены, если была здесь всего один раз, да и то - только на пороге?
Взяла я и отошла к самой двери, туда, где утром стояла. Стою и смотрю: что
не так? Прихожая как прихожая, на полу - коврик, на стене - зеркало, рядом
- вешалка с тумбочкой...
Под тумбочкой - ничего. Стоп! Это сейчас под тумбочкой ничего, а
утром на полу под ней светлая перчатка лежала. И прямо перед глазами у
меня встало, как из отъезжающего троллейбуса Лера мне, усмехаясь, рукой
машет. Рукой в светлой перчатке.
Мужики тем временем уже совсем благим матом орут и за грудки друг
друга хватают. Лерин муж, конечно, против Витьки - тьфу, но он все-таки
дома у себя, поэтому держится увереннее и мало-помалу вытеснил Витьку в
коридор. В основном, я думаю, потому, что Витька уже все в квартире
осмотрел и убедился, что Леры с деньгами в квартире нет. Хозяин двери
открыл, Витьку на лестницу вытолкал - я тоже от греха выскочила - и еще
вслед бандитом и ворюгой обозвал.
Витька строевым шагом промаршировал к своей машине, я со своей
разбитой коленкой еле поспевала за ним и пыталась на бегу поделиться с ним
своими подозрениями.
- Витя, ты знаешь, что я заметила...
- Ты мне только пикни! Я тебе башку оторву вместе с прической! Я из
тебя эти деньги клещами вытяну! - проорал шеф мне в лицо.
На прощанье Витька обматерил меня, но уже не так забористо, выдохся,
устал, а потом оттолкнул от машины, крикнул, чтобы я не возвращалась без
денег, газанул и уехал. Хорошо, что подморозило, а то бы он меня еще и из
лужи окатил.
Я опять побрела к метро, потому что торчать здесь не было никакого
смысла, что-то подсказывало мне, что Лера не придет.
Хотелось есть, пить, в туалет, а про колено лучше было не думать: в
тепле Лериной квартиры ноги согрелись, и теперь мне казалось, что в мою
бедную коленку вонзились тысячи иголок. Пора было подумать о себе.
Очевидно, у меня на лице отражалось страдание, потому что какой-то парень
уступил мне место в метро. Когда я доползла до дома, был уже седьмой час.