"Наталья Александрова. Три мужа и ротвейлер" - читать интересную книгу автора

- Понимаете, - она заглянула в свои записи, - Лариса Павловна, -
убийство это нехарактерное. То есть нехарактерно оно тем, что, во-первых,
кто бы стал грабить бедную, плохо одетую женщину? Бомж или наркоман, то есть
те, кто уже совершенно себя не помнит, им хоть сколько денег добыть, и то
довольно. А мой опыт показывает, что такие личности редко убивают. У
старухи-то - выдернут сумку и убегут. Что она им могла сделать, когда дождь,
темно, на улице никого нету? Нет, бывает, конечно, всякое, но тогда уж ножом
полоснут, и то не до смерти - в руку там, например. Человек от вида
собственной крови пугается и преследовать уже никого не в состоянии. Или по
голове стукнут чем-нибудь. Это - характерно для деклассированного элемента.
А тут металлическим шнуром от телефона задушили! Да не у всякого бомжа на
такое и сил-то хватит!
Вполне разумно тетка рассуждает, не могла не согласиться я. Неглупая
женщина, следователь Анна Николаевна Громова.
- И вот я вас спрашиваю, гражданка Воробьева, - неожиданно Громова
перешла на официальный тон и сняла очки, - что вы мне можете еще сказать про
тот, последний вечер перед убийством Плойкиной? О чем вы с ней говорили, не
казалась ли она вам чем-то расстроенной, озабоченной и подавленной?
Интересное дело, да она всегда была озабочена, что бы спереть из
кабинета, сердито подумала я. Глазками так и бегала, курица-пеструшка. Но
если я сейчас стану рассказывать это Громовой, она же меня в покое не
оставит. Начнет допытываться, что Луиза могла искать в кабинете Валентина
Сергеевича, еще, чего доброго, и с обыском припрется. Откуда я знаю, как у
них там полагается.
- Имейте в виду, отказ в содействии следствию преследуется по закону, -
строго добавила Громова.
Напрасно она это сказала. Потому что я уже было начала колебаться, не
рассказать ли ей кое-что. Но нет, ничего конкретного я пока рассказать не
могу, так что буду помалкивать. Поэтому я скромно потупила очи и сказала,
что Луизу Семеновну знала очень мало, поэтому не могла определить, подавлена
ли она в данный момент или просто расстроена тем, что забыла зонтик.
Громова сверкнула очками, но молча подписала мне пропуск.

***

Опять возле парадной столкнулась я с белобрысым соседом. Он
поздоровался и отвернулся, чтобы вызвать лифт, а я украдкой взглянула на
часы. Семнадцать часов тридцать минут. В прошлый раз мы с Горацием встретили
его примерно в это же время. Стало быть, у человека устойчивые привычки:
утром в одно и то же время на работу, вечером в одно и то же время - домой.
И всегда один, как, впрочем, и я. Это наводит на размышления. Могу ли я
предположить, что мужчина не женат? Думаю, что могу. Потому что женатый
мужчина, увидев запачканный плащ, в первый момент все же вспоминает о жене,
а не об американской чистке.
Может, вам интересно узнать, зачем мне нужно интересоваться семейным
положением человека, которого я совершенно не знаю и который мне даже не
симпатичен? Отвечу откровенно: у меня появились на него свои планы.
Дело в том, что пока я ехала в метро от следователя Громовой, я
вспомнила, как утром издевался надо мной Евгений, и опять пришла в ярость.
Мне захотелось избавиться от них от всех раз и навсегда. То есть навсегда,