"Наталья Александрова. Тайна 'Ночного Дозора'" - читать интересную книгу автора

Кажется, Лев Толстой говорил, что красивые люди - это те, кого красит
улыбка, а некрасивые - те, кого улыбка портит. Если классик прав, то
хранительница кабинета рукописей была необыкновенно красивой женщиной, во
всяком случае, от улыбки она удивительно похорошела.
- Дима! - радостно воскликнула она. - Какой редкий гость! Заходи, я
сварю тебе кофе!
- Тебе же пожарник не разрешает!
- А он не узнает! Знаешь, где я прячу кофеварку? В несгораемом шкафу
для особо ценных документов! Надеюсь, ты меня не выдашь?
- Ага! - Старыгин рассмеялся. - Теперь мне есть чем тебя шантажировать!
Если ты не будешь мне давать нужные рукописи...
- Ну вот, - женщина погрустнела. - Конечно, ты опять пришел
исключительно по делу...
- Не обижайся, Танечка, но ты же знаешь, какие дела творятся в
Эрмитаже! Ты же слышала, что произошло с "Ночным дозором" Рембрандта...
- Слышала... - женщина вздохнула, повернулась и, слегка прихрамывая,
пошла между двух рядов стеллажей, до самого потолка уставленных папками с
бесценными рукописями.
В конце этого узкого коридорчика располагался ее рабочий кабинет.
Собственно, это был не кабинет, а кусок свободного пространства, отвоеванный
у стеллажей и шкафов, с письменным столом посередине. Единственной роскошью
в этом кабинетике были два огромных окна, одно выходило на Неву, второе - на
Зимнюю канавку и здание Эрмитажного театра. Знатоки считали, что вид из этих
окон - один из красивейших в Петербурге.
Впрочем, Старыгин бывал здесь довольно часто и привык к этой красоте.
- Ну, так что тебе нужно на этот раз? - осведомилась хранительница с
ноткой обиды в голосе. - Пособие двенадцатого века по разведению шелковичных
червей или инструкция по ведению допросов для начинающего инквизитора?
- Не сердись, - Старыгин вздохнул и погладил Татьяну по руке. -
Положение действительно очень серьезно.., мне нужна рукопись Франциска
Падуанского, так называемый кодекс "Омега"...
- Никогда бы не подумала, что в сферу твоих интересов входит
гадание... - фыркнула Татьяна, усаживаясь за компьютер и пробегая тонкими
пальцами по клавиатуре.
- Это не совсем гадание, - поправил ее Старыгин. - Точнее, не только
гадание. Это нечто гораздо большее...
- Все равно не понимаю, какое отношение это имеет к картине Рембрандта.
Ну, это твое дело. Вот, я ее нашла: единица хранения.., впрочем, этот номер
тебя не интересует.., стеллаж семнадцатый, полка шестая...
Она встала из-за стола и, прихрамывая, подошла к одному из стеллажей.
Привстав на цыпочки, достала с полки картонную коробку и бережно передала ее
Старыгину:
- Тебя предупреждать не надо, ты и так знаешь, что работать с рукописью
можно только здесь и обращаться с ней следует с чрезвычайной осторожностью.
- Конечно! - нетерпеливо отозвался Старыгин и осторожно выложил на стол
стопку желтоватых от времени листов, исписанных крупным наклонным почерком,
коричневатыми выцветшими чернилами. Каждый лист манускрипта для сохранности
был аккуратно запакован в прозрачную пленку.
Рукопись была написана на латыни, а этим мертвым языком Старыгин владел
в совершенстве.