"Наталья Александрова. Визит очумелой дамы " - читать интересную книгу автора

во-вторых, любая запись должна что-то значить. Разумеется, кроме тех
каракулей, которые пишет у себя в клетке орангутан Моника, - рассмеялась
Луша, - да и то ученые утверждают, что в них есть какой-то тайный смысл.
- Смысл я вижу только в последних цифрах, - заметила я, - 18.30. Это
значит, что кому-то "Надо быть где-то в половине седьмого.
- Так-так, где же это может быть? - задумалась Луша. - Допустим, 28 -
это номер дома, тогда "Фел." - это сокращенная запись улицы. Какая может
быть улица? Вроде бы я всю жизнь в Петербурге прожила, а улицы такой не
знаю... Фел...
- Фельдъегерская! - выдала я.
- Нет такой улицы! - отмахнулась Луша.
- Ну тогда Феликса Дзержинского!
- Не морочь мне голову! - рассердилась Луша. - Улица Дзержинского вовсе
без Феликса, к тому же теперь она вообще Гороховая.
- Ну не знаю. На "фел" и слов-то нет, разве что филармония...
- Машка! - всерьез рассердилась Луша. - Филармония же через "и"
пишется!
- Ладно, кончаем эту самодеятельность, - рассердилась, в свою очередь,
я, - звони этой племяннице Лизочки, пускай она нас примет в магазине, может,
что у нее узнаем.
Пока Луша разговаривала по телефону, я влезла в джинсы и кроссовки.
Повязки на ноге не было видно, в кроссовках я почти не хромала. Осталось
слегка припудрить синяки под глазами - и вот мы с моей авантюристкой-теткой
направились в магазин "Гримальди".

***

На Владимирском проспекте обувные магазины лепились друг к другу, как
ласточкины гнезда, - и совсем дешевые, и рассчитанные на людей среднего
достатка, но магазин "Гримальди" выделялся среди них, как королевская яхта
среди бедных китайских джонок. И оформление витрин, и огромная сверкающая
позолотой вывеска, и негр-швейцар перед входом - все говорило о том, что
это - магазин для богатых людей.
Я сразу почувствовала себя нищей замарашкой и хотела, пригнувшись,
пройти мимо, но Луша схватила меня за локоть железной рукой и решительно
потащила к дверям магазина.
К чести швейцара надо сказать, что он, нисколько не переменившись в
лице, распахнул перед нами дверь. Колокольчик мелодично звякнул, и мы вошли
внутрь.
Мне показалось, что я оказалась в великосветском салоне. Конечно, я
этих салонов в жизни не видела, только в книжках читала, но представляла их
примерно такими. Всюду - зеркала в позолоченных рамах, обитые золотистым
шелком стулья и банкетки с гнутыми резными ножками. Обуви было очень мало, и
каждая туфелька стояла в отдельной витрине, как драгоценный экспонат в
музее. Ну и цены, должно быть, соответствующие. Хотя ценников у них вообще
не было - то ли чтобы не пугать покупателей, то ли у них в высшем свете так
принято, а интересоваться ценой вообще неприлично.
В глубине салона находились две шикарные девицы в одинаковых черных
брючных костюмах - видимо, униформе. Одна из них при нашем появлении сделала
несколько шагов вперед, нацепила на лицо дежурную, но не очень качественную