"Наталья Александрова. Рагу из любимого дядюшки " - читать интересную книгу автора

- Вы лучше ее проверьте! - вдруг завизжала Зинаида, ткнув в меня
грязным пальцем. - Какая она родственница! И это еще разобраться надо, за
что ей дом. А может, еще кто объявится? По закону положено полгода ждать!
- Это верно, - согласился Васильич, - значит, мы сейчас дверь закроем и
пойдем. А вы там бумаги подавайте нотариусу как положено.
Соседи испарились. Я походила по комнате, вздыхая. Заниматься уборкой
не хотелось.
- Зря ты его отпустил, Витьку-то, - выговаривала тетя Дуня участковому.
- Да не он это, - отмахнулся Васильич, - если бы наши алкаши залезли,
то поискали бы деньги или пожрать чего. Водки у Софьи сроду не бывало, денег
тоже в доме не хранилось... Вообще ничего ценного не было, сами видите. Да и
побаивались ее в поселке-то, бабы сплетни разносили про нее всякие... Ума не
приложу, кому понадобилось все в доме перевернуть.
"Искали что-то, - подумала я, - искали тщательно, иначе не перевернули
бы все вверх дном".
Но что могли искать у девяностолетней старухи? Неужели кто-то поверил в
бредни про бриллианты? Тогда в больнице я подумала, что старуха перед
смертью выжила из ума, но распоряжения, сделанные ею на случай смерти,
доказывали обратное. Все ее действия свидетельствовали о твердом рассудке.
Вклад в Сбербанке был оформлен так, чтобы мне его выдали немедленно, и денег
как раз хватило на похороны, соседям она дала очень точные характеристики и
завещание оформила по всем правилам. Было еще письмо, которое я не успела
прочитать в больнице, но я решила, что вскрою конверт дома.
- Смертное не тронули! - Тетя Дуня показала мне темно-синее бумазейное
платье и платок. - Смертное вот тут, в шкафу, лежало, его не взяли.
- Кому оно нужно-то! - буркнул участковый.
Я походила еще по комнате, потом наклонилась и подняла с пола
фотографию. Снимок был старый, выцветший, черно-белый. Молодая женщина в
простом темном платье в горошек держала на руках ребенка примерно двух лет.
Стриженые волосы, и даже на таком снимке было видно, какие у женщины яркие
темные глаза.
- Она это, Софья, - подтвердила тетя Дуня, заглянув через мое плечо, -
с сынком маленьким.
"1932 год" - было написано на обороте. И больше ничего.
Участковый попрощался и ушел. Я вышла в сени с открытой банкой шпрот,
поставила ее на пол и позвала негромко:
- Кис-кис-кис!
Никто не появился. Мне не хотелось оставлять тетю Дуню в комнатах одну,
не то чтобы я ей не доверяла, а просто как-то слишком суетливо она
держалась. С другой стороны, если что и было у бабушки Софьи ценного, то все
уже унес неизвестный злоумышленник. Я отнюдь не имею в виду мифические
бриллианты, просто за много лет у нее могли появиться какие-то памятные
вещи, которые были бы мне интересны.
- Кис-кис-кис! - нетерпеливо повторила я.
В сенях по-прежнему стояла полная тишина. Тетя Дуни, причитая и охая,
собирала с пола разбросанные вещи. Я раскрыла дверь в комнату пошире, чтобы
лучше видеть. Тут в углу ощутилось какое-то движение, и возле банки шпрот
материализовался котяра, черный, как ночь, и огромный, как пантера. От
неожиданности я отскочила к двери. Кот прижал уши к голове и начал красться
к банке, которая издавала упоительный запах. Изредка он поглядывал на меня с