"Наталья Александрова. Рагу из любимого дядюшки " - читать интересную книгу автора

того...
И тут же подумала, что это я такая рациональная, что могу рассчитать,
когда можно заниматься личными делами, а когда нельзя, а сердцу-то ведь не
прикажешь... Значит ли это, что у меня нет сердца?.. И вообще, имела ли я на
Олега какие-нибудь виды? То есть он, конечно, встретился на моей дороге
очень и очень вовремя, защитил от убийцы там, в лесочке, дал возможность
подслушать все, что происходило в доме Горлового, без него я не сумела бы
спасти Ленку. Судя по всему, Олег - парень неплохой, ведь возиться с нами
вовсе не входило в его обязанности.
Я закурила сигарету и прислушалась к себе. Обидно или не обидно мне,
что он втюрился в Ленку с первого взгляда? Обидно, конечно, только вовсе не
из-за ревности. Даже сейчас, когда Ленка после болезни, сравнение с ней не в
мою пользу. Уж больно у меня жалкий вид.
Мне внезапно захотелось просто до боли, до зубовного скрежета холить и
лелеять свое тело, не спеша бродить по магазинам, подбирая одежду по своему
вкусу, плавать в бассейне, посещать сауну и салон красоты, никуда не
торопиться и ни о чем не думать. Разумеется, у Ленки ничего этого не было,
она не может себе позволить болтаться без дела, она много работает, но
все-таки следит за собой. А во что превратилась я за эти годы? Кошмар
какой-то... Конечно, я не виновата, что так случилось с мамой, но пора уже
возвращаться к нормальной жизни, давно пора...
- Сонька, Сонька! - теребила меня Ленка. - Ты снова витаешь где-то в
облаках и совершенно меня не слушаешь!
- А что такого важного ты хочешь мне сказать? - огрызнулась я. Ленкин
оранжевый шарфик, так подходивший к дорогому пальто, и шорох ее ресниц
порядочно надоели мне за сегодняшнюю встречу.
Подруга снова взмахнула ресницами, на глазах ее блеснули слезы. Мне
стало стыдно - ей и так досталось за последнее время, а тут я хамлю, причем
ни с того ни с сего.
Окончательно выяснить отношения нам помешал Олег. Он вернулся очень
озабоченный и сказал, что ему срочно нужно уходить.
Он предложил нас подвезти. Мы высадили Ленку у издательства, Олег
проводил ее грустным взглядом и снова стал нормальным человеком. Пока мы
ехали к моему дому, он молчал, потом поинтересовался, как мои дела.
- Нормально, - ответила я рассеянно, поскольку решила, что спрашивает
он чисто из вежливости.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать? - настойчиво спрашивал он. - Тебя
никто не преследует, не беспокоит звонками?
Меня преследовали, за мной следили... Но если я расскажу об этом Олегу,
то придется полностью ввести его в курс дела насчет бабушкиного странного
завещания. Снова в голове зазвучал ее голос: "Никому ничего про них не
рассказывай... Сама проживешь..." Ладно, пока помолчим, а там посмотрим.
- Спасибо тебе за заботу, - ответила я, - и к Лене ты очень внимателен
был, просто глаз с нее не спускал...
Олег отвернулся. Это хорошо, пускай думает, что я ревную.
Утром я вспомнила, что завтра сороковой день со дня смерти бабушки
Софьи и что нужно будет ехать в Парголово. Когда мы с Багратионом спускались
по лестнице на свою обычную прогулку, то наткнулись на мадам Брошкину,
которая, по ее же собственному выражению, взяла надо мной шефство и теперь
при встрече неустанно справлялась о нашем с котом здоровье и не обижает ли