"Наталья Александрова. Рагу из любимого дядюшки " - читать интересную книгу автора

прослезилась.
- Вспомнила все-таки нас, навестила! А у меня как раз смена
заканчивается, пойдем ко мне, мать тебе тоже обрадуется. Софьины поминальные
сорок дней скоро, как раз обсудить кое-что нужно, ты ведь за этим приехала?
- Извините, тетя Дуня, - я невольно отступила на шаг перед ее
напором, - я вообще-то по другому делу. Вы не знаете такую Аксинью
Прохоровну?
- Аксинью Прохоровну? - Санитарка глубоко задумалась. - Нет, такую не
знаю. А это кто же будет?
- Это бабушки моей, Софьи Алексеевны, знакомая. Только она умерла,
наверное, давно уже. Бабушка мне в завещании велела могилку ее навестить, -
придумала я на ходу, - а где она, не написала.
- Да зачем тебе, - протянула санитарка, - чужие могилы навещать?..
Снова мне показалось, что в глазах тети Дуни мелькнуло подозрение. А
может, просто тетка сильно интересуется чужими делами, своих-то интересов у
нее, почитай, нету..:
Тут я вкратце рассказала про свое посещение нотариуса, не упоминая про
царивший у него в конторе беспорядок.
- Уж не знаю зачем, а только надо, - твердо закончила я рассказ, -
бабушка Софья в письме прощальном велела. И еще просила на сорок дней
заказать поминальную службу.
- Это хорошо, это правильно! - оживилась тетя Дуня. - Это мы непременно
сделаем по самому что ни на есть высшему разряду... Так умерла, говоришь,
Аксинья Прохоровна... Так это, верно, баба Ксеня, она уж лет пять тому
померла. Могилку, говоришь, навестить? Это дело хорошее, богоугодное, я тебя
туда провожу...
В Парголове расположены два кладбища. Одно из них - огромное Северное,
на котором хоронят горожан, жителей северных районов Санкт-Петербурга. К
нему идут специальные маршрутки, к нему протоптана широкая народная тропа от
автобусного кольца, туда ведет асфальтовая дорога от железнодорожной
станции, и по этой дороге непрерывным потоком идут горожане на свидание со
своими усопшими родственниками. Возле ворот всегда толчется народ,
предприимчивые бабки торгуют цветами и еловыми ветками. На самом кладбище
тянутся бесконечными рядами одинаковые могилы последнего времени.
Совсем иначе выглядит так называемое Старое кладбище, на котором
хоронят только коренных жителей самого поселка. Оно маленькое,
полузаброшенное, хотя к нему тоже тянутся время от времени одинокие старухи
с букетиками полевых или садовых цветов.
Сюда и привела меня тетя Дуня.
Возле ржавых ворот, сразу за оградой, притулилась маленькая деревянная
церковка, давно уже нуждающаяся в ремонте. Блекло-голубая краска, которой
кладбищенская церковь когда-то была выкрашена, облезла от дождей и
снегопадов, и стены храма казались почти белыми, как выцветшие от старости и
невзгод глаза деревенской старухи. На покосившемся куполе сидела стая
непременных галок, и какая-то сгорбленная бабка, стоявшая на паперти,
закутанная до самых глаз черным платком, с интересом проводила нас взглядом.
- Тут должна быть ее могилка, бабы Ксени, - озабоченно проговорила тетя
Дуня, оглядываясь по сторонам, - от церкви-то совсем близехонько... самую
малость пройти... помню ведь, возле Вовки Карнаухова, который под трактор
попал... как же я забыла-то... никак отсюда нужно повернуть налево...