"Мой милый шпион" - читать интересную книгу автора (Борн Джоанна)Глава 15Шел обычный английский дождь, когда Джесс расплачивалась с возницей. Вечер еще не наступил, но окна на Микс-стрит уже светились. В этих больших уютных домах пылал огонь, горели яркие лампы, люди пили чай. Микс-стрит представляла собой ряд благопристойных уютных домов с садиками, огороженными стенами, чтобы не топтали траву и не портили деревья. И здесь же находилась штаб-квартира британской службы разведки. Как только Джесс вошла в калитку, залаяла собака, залаяла гулко, как бронзовый гонг. Что ж, в дом номер семь незаметно не проникнешь. Напряжение отзывалось тупой болью в животе. Но ей очень хотелось быть с папой. Когда он заканчивал ее отчитывать, они садились рядышком и говорили о русских соболях и о бренди, говорили о ценах на индиго и притворялись друг перед другом, что все у них замечательно. Медная табличка рядом с дверью гласила: «Клуб бездельников». Маленькая шутка британских спецслужб. Дернуть за шнурок звонка – это была простая формальность. Там прекрасно знали, что она здесь. Джесс чувствовала, что за ней наблюдают из-за занавесок верхних окон. Они пошлют Тревора открыть дверь, когда сочтут нужным. Джесс терпеливо ждала. А дождь словно поставил перед собой задачу промочить ее насквозь. У нее было время детально ознакомиться с зеленой крашеной дверью и решетками на окнах. Решетки были на всех окнах дома – и внизу, и вверху. Старик, готовивший на кухне внизу пищу, держал рядом с окном дробовик, где она могла его увидеть. Но к окнам невозможно было подобраться, не минуя старика. И еще – эта собака. Наверное, это был самый неприступный дом в Лондоне. Впрочем, ничего удивительного, если подумать. Папочка обязательно спросит ее, чем в последнее время занималась. Если она не расскажет, он расспросит Питни. А тот не преминет наябедничать. Наконец щелкнул замок, и дверь отворилась. Но к Джесс вышел отнюдь не Тревор, а капитан. – Пытаешься покончить жизнь самоубийством? Джесс поморщилась. Она не рассчитывала увидеть его так скоро. – Добрый день, капитан. Что за мерзкая погода! – Выходит, ты штурмовала крышу. Совсем спятила? – Не исключено. Видно, кто-то из «Экспедиций» сообщил капитану об исчезновении кое-каких книг. И он понял, что она лазила на крышу. Мудрый… как член парламента, этот проклятый капитан. – Ведь там высота – пятьдесят футов, – продолжал он. – Один неверный шаг – и разбилась бы. – Да, конечно. Я перед уходом вернула твои книги на место. Тебе сказали? – Когда пошел дождь, она снова проникла внутрь и оставила книги в угловой комнате. – Послушай, мне что, стоять под дождем до самой старости? Он втащил ее через порог. – Думаешь, это смешно? Думаешь, я не посажу тебя под замок? – Не имею представления. На самом деле я в последнее время разочаровалась в замках. Никто не обращает на них внимания. Холл на Микс-стрит имел довольно официальный и безобразный вид. К тому же был сырой и холодный. Более негостеприимный интерьер трудно даже вообразить. Наверняка они это сделали намеренно. Джесс сняла плащ и вздохнула с облегчением. По крайней мере здесь на нее не лило. – Сядь-ка вон там, – процедил сквозь зубы капитан. Будь она его юнгой, то немедленно нашла бы себе занятие на другом конце судна. – Я к отцу пришла, а не к тебе. – Делай, как тебе говорят, и вскоре увидишь его. Капитан превращался в каменную стену, когда дело доходило до обоснованного спора, так что пришлось подчиниться. Послушная и вежливая Джесс заняла указанное кресло, отдав ему плащ и шляпку, которые он тут же кинул на ручку дивана. Опустившись на одно колено, Кеннет подбросил в печь уголь и поворошил его кочергой – как демон-истопник в преисподней. Джесс немного помолчала, потом сказала. – Знаешь, ты был прав насчет погоды, когда сказал, что сегодня пойдет дождь. – Разумеется, я прав. И не только в этом. Зачем тебе понадобились мои бухгалтерские книги? Не делай больше этого. Не делай больше ничего подобного. Значит, говорить о погоде они не будут. – Отлично, капитан. Тогда в другой раз я проникну туда ночью, свяжу сторожей и обыщу помещение. Как это обычно у вас делается. Он что, намерен ворошить угли в печи до второго пришествия? Джесс нахмурилась и на мгновение прикрыла глаза. Последние дни она все время мерзла и чувствовала себя ужасно уставшей, вставая с первыми лучами солнца. – Когда же прекратится этот проклятый дождь? Себастьян покосился на нее: – Смотри, не усни тут. – Не засну, не беспокойся. – Она потерла глаза кулаками, Он пристально посмотрел на нее и медленно проговорил: – Ты ускользнула из своей конторы задворками, оставив с носом людей, которых я приставил для твоей охраны. И ты вскарабкалась на крышу «Итонских экспедиций» с ловкостью мартышки. Думаешь, так будет продолжаться до бесконечности? Джесс промолчала, и он спросил: – Неужели ты и впрямь считаешь, что я – Синк? Джесс пожала плечами: – А почему бы и нет? Не следовало говорить ему это. Во всяком случае – так прямолинейно. Но она слишком устала, чтобы лукавить. – Значит, считаешь меня Синком? – Себастьян схватился за спинку ее кресла так, что она невольно вздрогнула. – Ты думаешь, что я – убийца и предатель, и все же тебе не хватает ума, чтобы убраться из моего дома. – То есть я дура, верно? Ты даже не представляешь, сколько раз я слышала это в свой адрес. Его лицо с острыми чертами сейчас находилось совсем рядом с ее лицом. И она вдруг снова подумала о том, что ей не следует бояться этого человека. Было совершенно очевидно, что он не обижал женщин. Даже будучи взвинченным, он ни разу не тронул ее и пальцем. При всей своей жестокости капитан Кеннет не мог поднять руку на женщину. – И что, нашли что-нибудь, мисс Уитби? Нашли хоть что-то, ради чего стоило рисковать шеей среди дымоходов? – Было ясно, что капитан не на шутку рассердился. – Как только тебе удалось дожить до этих пор? – Одна из загадок жизни, полагаю… – Нашла ты хоть слово в записях в пользу своего подозрения? Хоть одну строчку? «Обнаружила, что ты получаешь умопомрачительную прибыль от торговли греческой губкой». – Нет, я не нашла ни единой пометки типа «платеж внесен секретной французской полицией», если ты об этом. Но ведь никто и не вписывает нелегальные доходы в официальные бухгалтерские отчеты компании. Нужно обладать редкой наивностью, чтобы пытаться обнаружить там нечто подобное. В глазах капитана сверкнули двадцать тысяч мыслей. – Ты это о доказательствах, которые мы имеем против твоего отца? Ты видела… – Я видела то, что подкинули твои фальшивомонетчики. Вы не смогли поймать отца на контрабанде и… – Контрабанда здесь ни при чем! – Ты так думаешь? Папа имел неосторожность сунуть нос на таможенное судно и ушел с дырами от пуль в корпусе. Двадцать лет он был занозой в заднице правительства его величества. Теперь они от него избавились. – Британские спецслужбы не станут разгребать жар своими руками для таможни. – Они работают на министерство иностранных дел. – «Я пожалею, что так его разозлила». – На военное ведомство и проклятого лорда-адмирала. Все хотят урвать кусочек от падения «Уитби». Так что служба все улики сфабриковала. – Глупости! – Вы арестовали папу ни за что. По оговору. – Не называй меня лжецом, Джесс. Его руки в дюйме от ее лица сжались в могучие кулаки. Сухожилия натянулись стальными тросами. Нет, он не гневался. Гнев – ничто по сравнению с теми страстями, что в нем сейчас кипели. Он испытывал к ней такое сильное желание, пока бушевал, что не мог сдержать дрожи. И сжимал спинку ее кресла, чтобы не дать рукам воли и не завалить ее тут же на холодный бугристый диван. – Лучше отойди от меня, – прошептала Джесс. Они оба прекрасно понимали, что происходит. – Себастьян, ты же этого не хочешь. – Перед тобой – наихудший из морских капитанов, Джесс. Позволь сказать тебе, чего я хочу. Так вот, я хочу уложить тебя на диван и задрать твои юбки. Хочу оседлать тебя – и отдать швартовы. Хочу, чтобы ты держалась за меня, как тонущий держится за спасательный линь. – Отлично, – кивнула она. – И все же отойди. – Ах, как ей хотелось, чтобы все сейчас произошло именно так, как он говорил! – Последние три часа, – продолжал капитан, – я сидел здесь и в ужасе ждал, что кто-нибудь вот-вот постучит в эту дверь и сообщит, что ты мертва. Джесс с легкостью представила, как он томился в ожидании, пока она радовалась жизни на крыше. Как отдергивал наверху тонкие занавески каждый раз, когда внизу проезжала коляска. Как ходил по комнате. У него было много времени, чтобы довести себя до такого состояния. – Но ведь ты ничего такого не сделаешь, правда? Я говорю о диване. Мне не очень-то нравится этот диван. Слишком уж он жесткий на вид. – Проклятие, – проворчал Кеннет. – Тысяча проклятий. Его волосы, черные и блестящие, как чернила, упали ему на лоб. И ей вдруг ужасно захотелось коснуться их, захотелось провести по ним ладонью. Ах, какая же она дура… Тут капитан выпрямился и прошелся по комнате. – Что ж, пора тебе повидаться с отцом. – Да, конечно, – кивнула Джесс. – Давно пора. Она поднялась с кресла и направилась к двери, ведущей в комнату отца, но капитан вдруг преградил ей дорогу. Протянув руку, он коснулся ее плеча, и от этого легкого, как падающий лист, прикосновения у нее перехватило дыхание. – Кое-что еще, Джесс… – произнес он. Она отвела глаза, стараясь смотреть только на дверь. К счастью, Себастьян неплохо владел собой. Здесь, где их могли подслушивать и где в заключении сидел ее отец, он, конечно же, соблюдал осторожность. Да, Себастьян Кеннет был достаточно умен. Разумеется, он мог и не являться Синком. Он вполне мог быть честным человеком, желавшим отправить ее отца на виселицу. Но зачем ему это, зачем? Тут Кеннет взял ее за подбородок и, заглянув ей в глаза, проговорил: – Я бы не стал заносить отчеты о неправедных делах в книги компании, Джесс. И ты прекрасно это знаешь. Выходит, ты полезла на крышу, чтобы снять с меня подозрения. И это – из-за того, что происходит между нами, верно? Она решительно покачала головой: – Между нами ничего не происходит. Он смотрел на нее все так же пристально, и она снова отвела глаза. Ей нужно побыстрее отойти от него. Нужно войти в эту дверь – чем скорее, тем лучше. – Ты же не нашла никаких улик, верно? Но все равно полагаешь, что я могу оказаться Синком. Джесс пожала плечами: – Такое вполне возможно. Кеннет опять начинал злиться. – Но я не он. И ты это поймешь. Пока ты развлекалась на крыше, я изучал твои расчеты… – Украденные из моего кабинета. – Позаимствованные. – Но ты… – Джесс, оставь. – Он резко взмахнул рукой. – Неужели что-нибудь изменится, если я перед тобой извинюсь? Ты будешь меньше на меня злиться? Забудешь то, что я должен сделать? Давай покончим с этим. «Нет, не покончим». – Ты съел мои лимонные леденцы. – Они нам очень понравились. – Себастьян усмехнулся. – А теперь слушай внимательно. Тебе известны четыре даты утечки секретной информации из военного ведомства. Ты вдвое сократила свой список негодяев, потому что корабли некоторых подозреваемых не во все эти числа находились в Лондоне. А вот у «Кеннет шиппинг» – во все, не так ли? Она кивнула: – Совершенно верно. – А если я сообщу тебе все числа, когда происходила утечка данных, то ты найдешь Синка? «Это только половина того, что мне нужно. Только половина». Иногда ночами, во сне, она видела корабли, скользящие по ее картам, – крохотные черные кораблики, следующие в сторону Франции с секретами на борту. И они насмехались над ней. – Отвечай, Джесс… – Но служба не располагает всеми датами. Только военная разведка. Полковник Римс. Римс носил ярко-красный мундир и имел огромный кабинет в здании Королевской конной гвардии. «И Римс сожрет меня живьем, если я допущу хоть малейшую промашку». – Я знаю, Джесс. Но мы договоримся с Римсом. Подумай, как это сделать. Ты ведь уже нашла способ, как подобраться к нему, верно? Посвяти меня в свой план, и я помогу тебе. «Хотелось бы мне, чтобы помог. Хотелось бы, чтобы стоял за моей спиной и страховал меня». – Но зачем тебе помогать мне? – Подумай хорошенько и поймешь. – Себастьян развернулся и, шагнув к двери, громко постучал, сообщая Тревору, чтобы открыл. – Ты будешь доверять мне, Джесс. Ты уже на пути к этому. Ах, она всей душой к этому стремилась! Ей действительно хотелось доверять ему. Тут ключ в замке с лязгом повернулся. А Кеннет продолжал: – Когда будешь говорить с отцом, то скажи, чтобы отослал тебя из Англии. Тебе опасно здесь находиться. И держись ближе к огню, чтобы не умереть от холода. Папа медленно мерил шагами комнату. И, судя по всему, занимался этим уже довольно долго. – Что, сообщить не могла? – Он явно был не в духе. – Неужели нельзя было сообщить? Я сейчас что, в Бенгальском заливе, что меня нельзя было поставить в известность? – Но я… – Что толку от того, что ты скончалась бы, скатившись с крыши? Ведь ты могла свернуть себе шею! – Папа, я была осторожной. Сквозь зарешеченные окна в разводах дождя открывался вид на солнечный закат. Скоро они зашторят окна, прячась от ночи. – Осторожной? Клянусь Богом, если еще раз услышу, что снова шляешься по крышам, посажу на ближайший корабль, отплывающий из Англии. Я этого больше не потерплю. – Да, папа. Когда он прекратил ее отчитывать, они оба вздохнули с огромным облегчением. – У Питни здесь и без тебя хлопот хватает. Целая контора, требующая присмотра, да еще целая армия идиотов в таможне и в министерстве торговли. – Джесс сидела на низенькой скамеечке у огня. Отец обнял ее за плечи. – Девочка, прекрати рисковать понапрасну. Он волновался за нее. А ведь в любой день его могли перевезти в Ньюгейтскую тюрьму и предъявить ему обвинения. – Я всегда осторожна, папа. – Успокоила. Моя Джесс осторожная. Где твой здравый смысл, девочка? Если тебе нужно проникнуть в здание «Экспедиции», то найми подходящего человека. У нас что, проблемы с деньгами? Нанять вора – все равно что объявить о своих намерениях всей округе. Среди них нет честных. – Да, папа, ты прав. – Или подкупи кого надо. Подкуп решает тысячи проблем. Скорее всего именно благодаря подкупу кто-то влез в наши книги, чтобы сфабриковать фальшивку. Кто-то из клерков, получивший вознаграждение. – Да, наверное. Он коснулся костяшками пальцев ее щеки: – Какой же у тебя синяк, милая. – Стараюсь не смотреться в зеркало. Но это не важно, папа. – Не хочешь рассказать отцу о том, что подверглась нападению? Неужели я должен узнавать все от Питни? Он приходит, выкладывает все начистоту и испытывает угрызения совести. Ты ставишь его в неловкое положение, Джесси. Нехорошо с твоей стороны. Это была ее другая головная боли. Она видела, как у Питни с каждым днем прибавлялось седых волос. Он старел на глазах. Питни тоже волновался за нее. – Я в полной безопасности, папа. Разве ты не в курсе, что у меня есть охрана, следующая за мной по пятам? Я расхаживаю по городу с важным видом – как тот римский император, которого все норовили убить. Цезарь. – Вот они, плоды дорогого образования, на которое я потратился… – Они самые. С этими здоровяками, следующими за мной повсюду, со мной ничего не случится. И еще я съехала с гостиницы. Залегла на дно, как говорится. – Джесс не стала распространяться о том, что скрывается в доме капитана. Не сказала и о том, что, возможно, он и есть Синк. Подобное умолчание ее гувернантка называла «деликатным». – Ты не представляешь, как осторожно я веду себя. Ее слова вызвали у отца улыбку. – Да ты никогда не была осторожной. – Он порывисто обнял ее, затем отошел к окну, чтобы задернуть занавески. – Папа, опять приходили из министерства иностранных дел. – Да? Министерству иностранных дел не давала покоя коммерция Уитби на Востоке. Там боялись, что Джесс Уитби выйдет замуж за француза или за русского. Хотя прямо ей никто об этом не говорил, но из всех намеков явно следовало: если она станет женой какого-нибудь англичанина, которого они для нее выберут, и отдаст ему часть компании, то папу отпустят. Но сколько после этого он проживет, оставалось лишь гадать. Нет никого безжалостнее дипломатов. Разве что военные. Полковник Римс ни на что не намекал. Он сделал ей предложение с угрозой в голосе. Заявил, что освободит папу в тот момент, когда высохнут чернила на брачном свидетельстве. Наверное, все считали ее идиоткой. – На склад заходил полковник Римс. – Ага. – Отец задернул занавески, и в комнате стало уютнее. – Заходил торговаться? – Да, торговаться. Военные и дипломаты постоянно следили друг за другом и следили за ней. – Не оставайся с Римсом наедине, – посоветовал отец. – Держи Питни поблизости. Мудрый же он человек, ее папочка. Они бывали с ним и в менее комфортных тюрьмах. Сейчас за ее спиной пылал жаркий огонь. На письменном столе лежала развернутая «Таймс». У очага стоял, чтобы не остыл, старый оловянный кофейник. На каминной полке лежала подставка для папиной глиняной трубки. Спецслужба заботилась о папе, если забыть о решетках на окнах и том факте, что его хотели повесить. Она не станет говорить ему, что собирается сегодня ночью влезть в кабинет Кеннета. У них с отцом полно других тем для разговора. – Сегодня, когда наведывалась в «Экспедиции», я брала с собой Кеджера. – Отлично. Ее голос прозвучал ровно. – Он от души набегался, как в былые времена. Там не осталось ни одного перышка, которое Кедж не принес бы мне. Перепортил все, что мог. Да и сам перепачкался чернилами с головы до ног. Стал пятнистый, как леопард. Себастьян нашел Эйдриана в душной маленькой комнате, которой пользовались для подслушивания и подглядывания. Друг стоял у стены, повернув к лампе записную книжку в черном переплете. – Нам нужно поговорить, – сказал капитан. – Не ворчи на меня, Бастьян. Я не посылал ее на крышу. – Но и не остановил. – Я не вездесущий, хотя некоторым кажется, что именно так. Кому придет в голову, что она могла такое задумать? – Эйдриан вложил в книжку палец как закладку. – Если понизишь голос, Уитби нас не услышат и продолжат весьма содержательный разговор. В соседней комнате Джесс получала от отца взбучку. Стены сотрясались от раскатов его рыка. Потом наступило затишье. Вероятно, Джесс тихо отвечала. Потом снова кричал Джосайя. Отлично. Пусть поорет, лишь бы это положило конец ее прогулкам по крышам. Молодой Тревор, прямой и серьезный, делал записи, сидя за столом и приставив ухо к торчавшему из стены медному рупору. Его карандаш отбрасывал танцующие тени на белый прямоугольник света, падающего от лампы. В каморке было маловато места для троих. Себастьян прижимался к стойке с пистолетами. – Придется затолкать ее в ящик и отправить в Китай. – В самом деле? – Эйдриан посмотрел на него с тем же задумчивым выражением, с каким смотрел в свою записную книжку. – Добро пожаловать в группу людей, одержимых желанием отправить Джесс куда-нибудь подальше. – Она свернет себе шею в попытках спасти своего старика. Или кто-нибудь ей в этом поможет. Тревор продолжал писать. На его лице блуждала улыбка – как будто ему ужасно нравилось подслушивать. – Все, хватит. – Себастьян хлопнул ладонью по тетрадке Тревора. – Довольно. Молодой человек вскочил на ноги и заявил: – Вы не имеете права мне приказывать… «Может, отвести щенка в сторону и научить учтивости?» – подумал Себастьян. – К тому же они знают, что мы слушаем, – добавил Тревор. – Эй, Трев. – Эйдриан повернулся к молодому человеку. – Отнеси Уитби чаю. Положи для Джесс немного колбасы. Она забывает поесть, когда впадает в лунатизм. – Нам стоит запереть ее здесь для ее же безопасности, – насмешливо проговорил молодой человек. – Капитан Кеннет хочет с ней переспать. Нельзя допустить, чтобы он соблазнил девушку, против отца которой собирает улики. Мы могли бы устроить ее здесь со всеми удобствами. И она была бы с отцом. Ее можно поместить во вторую комнату. – Очень умно, – пробурчал Эйдриан. – Но отец за нее беспокоится. Кроме того… – Кроме того, ты сам хочешь звенеть ключиками от ее спальни. Красивая женщина в твоих объятиях, Трев, не так ли? Молодой человек покраснел. – Дело вовсе не в этом. – Ты меня разочаровываешь, парень. Забирай свои записи, а также вот это. – Эйдриан протянул ему тетрадку, которую изучат до этого. – Голба требует отчет к завтрашнему утру. Сделай для него перевод с русского. Он его не знает. – Тревор медлил, и Эйдриан добавил: – Ступай же. На щеке парня задергался мускул. – Я все сделаю. Но вы совершаете ошибку, доверяя ее капитану Кеннету. Она говорит, что все эти записи в книгах Уитби – фальшивка. Может, капитан сам все и придумал. Себастьян нахмурился и шагнул к молодому человеку. Но тот мгновенно скрылся за дверью. «Мальчишку следовало бы отправить на год драить палубы на торговой шхуне, – подумал капитан. – К счастью, начинающие шпионы Эйдриана не моя головная боль». – Это что, новая гипотеза британских спецслужб? Что я – Синк? – Это рабочая гипотеза Тревора. Ему всего пятнадцать, и он по уши влюблен. И он не торчал с тобой на загаженном голубями французском чердаке. – Эйдриан занимал край стола, затеняя свет лампы. – Соберешься обсуждать с ним этот вопрос, не ломай ему руку. Он мне еще пригодится. Ох, и с чего это я с тобой болтаю, когда должен слушать Уитби? – Из вежливости. – Добродетели здесь не в ходу. Я объяснял тебе, что мы – шпионы? Наверняка упоминал. – Дай ей побыть с отцом конфиденциально. Не так-то много часов осталось у нее до того, как его повесят. – Благодарю. Я бы предпочел, чтобы его не повесили. «Мне бы тоже этого не хотелось. Как не хотелось бы, чтобы он был Синком». – Она боится тебя. Поговори с ней откровенно. – Она не захочет меня видеть. – Все равно поговори. – Я мало что могу ей дать в настоящий момент. Не показываться ей на глаза – одно из благ. – Осторожно, потому что металл нагрелся, Эйдриан повернул лампу, чтобы осветить другую часть помещения. – Я исполняю здесь роль тюремщика. И не хочу вынуждать ее быть со мной вежливой. – Она думает, что ты собираешься ее повесить. – Она не может так думать. – Эйдриан порывисто встал и покачал головой. – И все же она так думает, – возразил Себастьян. Эйдриан со вздохом пожал плечами: – Что ж, вероятно, я этого заслуживаю. А ведь когда-то, в Санкт-Петербурге, мы очень дружили. Убеди ее, что она ко мне несправедлива. – Не раньше, чем ты прекратишь подглядывать и подслушивать. Она боится тебя. Поговори с ней, черт возьми. – Она плюнет мне в лицо в ответ. В этот момент дверь открылась. – Вот вы где. – Держась за ручку двери, на пороге стоял Дойл с мокрыми волосами. От него веяло холодом. – И капитан здесь. Очень хорошо. Эта беспокойная чертовка еще немного побудет тут? Я хочу отправить моих молодцов домой и вызвать смену. – У тебя есть час, – ответил Эйдриан. Указав на стену, добавил: – Тревор понес им еду. Она не уйдет, пока Джосайя будет есть. – Какая же она беспокойная, эта девица, – проговорил Дойл. – Мне бы очень хотелось, чтобы сегодняшнюю ночь она благополучно провела в постели. До самого утра. Вы можете этого гарантировать, капитан? Дойлу предстояло за многое ответить. – Какого черта вы ее не остановили? – спросил Себастьян. – Я и сам задаюсь этим вопросом. – Дойл прислонился к дверному косяку. – Все это время, пока она карабкалась по стене дома, я спрашивал себя, почему не отговорил ее от этого. – Он фыркнул. – В другой раз можете сами попробовать. – Нет уж, увольте. – В руках Эйдриана появился тонкий черный нож. – Я три года удерживал ее от шалостей. Знать бы вам ее в двенадцать лет, тогда бы вы не говорили, что сейчас с ней нет сладу. Интересно, чем занимаются наши ирландские друзья? – Дежурят у дома Кеннета и пристают к служанкам каждый раз, когда те выходят из дома. Ведут наблюдение за пакгаузом Уитби. Следят за Джесс. Но Синка не видно. Пока. – Дойл помолчал и добавил: – Я бы взял Тревора подежурить, если вы его отпустите. Пусть проветрится и побудет вдали от Джесс. Видите ли, он… Он не вполне надежен в том, что касается девушки. – Как и мы все, – заметил Эйдриан, перебрасывая нож с ладони на ладонь. – Пусть Трев проявит галантность. Нам с вами это не часто удается. Себастьян внимательно посмотрел на друга: – Полагаю, ты все-таки должен с ней поговорить. – Это не так-то просто. – Потому что ты арестовал Уитби? – Да, в основном. – Эйдриан подбросил нож и поймал его двумя пальцами за лезвие. За те годы, что Себастьян знал его, он тысячу раз видел, как Эйдриан проделывает это. Подбрасывает нож и ловит. – Но дело не только в этом. – Скажи ему, – посоветовал Дойл. Эйдриан положил нож на стол рядом с собой. – Видишь ли, когда я в последний раз говорил с Джесс, Джосайе по моей вине прострелили легкое. Мы были старыми друзьями, и он позволил мне использовать его особняк в Санкт-Петербурге в качестве убежища. Что оказалось с его стороны ошибкой. – Джосайя знал, что делает, – заметил Дойл. – В салоне было трое или четверо мертвых, а у меня на руках находились те важные документы, которые, похоже, есть у нас всегда. От них зависела судьба народов. Так вот, – Это ты себя не простил, – возразил Дойл. – Ты спас двадцать, а может, и тридцать человеческих жизней. Если бы русские завладели меморандумом, то число погибших могло вырасти до тысячи. – Эта мысль будет согревать меня до конца жизни. А Джесс тогда было четырнадцать. Себастьян снова взглянул на друга: – Но с тех пор прошли годы. Уитби жив-здоров и полон энергии. А Джесс в состоянии забыть о том, что злилась на тебя. Я устрою вам встречу у себя дома. – Хорошо, я подумаю об этом. – Эйдриан снова взял нож. – Да-да, подумай. Из медного раструба подслушивающего устройства, торчащего из стены, доносился голос Джесс. Чтобы не подслушивать, Себастьян сказал: – Я пока буду наверху. Просмотрю бумаги Джесс. Отправьте кого-нибудь проводить ее домой, когда соберется уходить. Но только не охранника. Ей просто нужна компания, чтобы не быть одной. Пожалуй, пошлите мальчика. – Тревора? – Эйдриан выразил недоумение. – Вот уж кто защитит ее от всех опасностей, если нападут разбойники. Он умирает от зависти, что тебе пришлось из-за нее убивать. Я счастлив, что мы не заперли ее здесь. Но, Себастьян… – Что? – Забудь на минуту об угрызениях совести. Хочу, чтобы ты кое-что посмотрел. Эйдриан отодвинул на стене занавеску, за которой скрывалась на уровне глаз панель. Себастьян покачал головой: – Нет, я не буду за ней подглядывать. – Но ты потратил целый час, роясь в ее нижнем белье. Не вижу разницы. Откровенно говоря, я слежу не за ней, а ее отцом. И они знают, что я наблюдаю. Представь, что это игра. А теперь – тихо. Они будут нас слышать, если я это открою. Эйдриан погасил лампу, погрузив комнату в темноту. Панель бесшумно отворилась, и на ее месте появился светлый квадрат, затянутый пятнистой тканью. На стене по другую сторону в этом месте висела картина с изображением пейзажа, но вряд ли Уитби можно было провести таким образом. Джесс сидела на низенькой скамейке перед камином. Сидела, положив локти на колени и сомкнув ладони. Она расплела косу, чтобы просушить волосы. А Джосайя Уитби – маленький, лысый, с круглым животом и мясистыми плечами – стоял рядом, опустив руку на каскад ее золотистых волос. – Да, много шерстяной ткани, – говорил Джосайя. – Маклиш может поторговаться. На «Северном сиянии» есть место для следующего рейса в Санкт-Петербург. – Я могу закупить чай, – сказала Джесс. – Не знаю уж, почему все думают, что я не сумею договориться о выгодной цене на него. – Ты хорошая умная девушка, но я не стал бы посылать тебя торговаться по мелочам. На Уитби были сюртук из коричневатой ткани, старомодные мешковатые штаны и красный, как мак, шелковый жилет. Как мог этот безобразный коротышка произвести на свет такую дочь, как Джесс? Спустя короткое время Эйдриан задвинул панель. – Вот что я хотел показать тебе. Их вместе. Думаешь, возможно, чтобы он был Синком, а она при этом ничего не знала? Капитан пожал плечами: – И она не отступится от него, верно? Что бы ни случилось. – Да, не отступится. Ее преданность отцу безгранична, Себастьян. Ради него она может даже простить меня. – Но все улики говорят против него. – Забудь об уликах. Интуиция меня никогда не подводила. Подумай об этом, – сказал Эйдриан. – И подумай еще вот о чем: может ли человек, который носит такие жилеты, совершить предательство? |
||
|