"Наталья Александрова. Украденное воскресенье" - читать интересную книгу автора

в шесть вечера меня позвали к телефону.
- Танюша, девочка моя, что же ты так убежала, надо было разбудить меня!
В первый момент я не поверила своим ушам. Этот Кирилл звонит мне как ни
в чем не бывало, как будто мы с ним тысячу лет знакомы. После всего что
было, набраться наглости и позвонить! Совести у человека ни на грош!
- Как ты? - звучал в трубке веселый голос.
- Нормально, - сдавленно ответила я.
В комнате находились Нина, директор магазина Миша, да еще шофер зашел
за накладными, послать этого мерзавца подальше не было никакой возможности.
- А я, ты знаешь, проспал до десяти часов. Встаю, тебя нет, даже
записки не оставила, я к Женьке скорей, он у Валентины в записной книжке
только твой рабочий телефон нашел.
Представив, как они с Женькой обсуждали все мои достоинства и
недостатки, ноги мои подкосились, я даже села. Что еще надо от меня этому
извращенцу?
- Таня, я тебя встречу после работы, прямо в магазин зайду?
- Нет-нет, - опомнилась я, - на "Фрунзенской" в восемь вечера, а сейчас
у меня Много работы.
Некогда было раздумывать, перед закрытием и после у меня масса дел, но
уж при встрече я выскажу этому негодяю все.
В пять минут девятого я вошла в вестибюль станции метро "Фрунзенская".
Он стоял там, глупо улыбаясь, с цветами - тремя чахлыми гвоздиками мерзкого
поросячье-розового цвета. Если и есть на свете цветы, которые я ненавижу,
так это гвоздики. Я считаю, что их можно приносить только на похороны своих
врагов. По мне, уж лучше букет репейников!
Он бросился ко мне бегом и все протягивал это дурацкий букет. Пришлось
взять, чтобы он отвязался. Я рассмотрела его вблизи - все в той же курточке,
весь какой-то серый, потертый, там, внизу, гнусный свитерок и поношенные
джинсы. Но не в одежде, в конце концов, дело! Он держался так уверенно и
самодовольно, как будто мы с ним были давнишними любовниками, как будто не
он напоил меня какой-то мерзостью, может, даже наркотиком, и сутки держал
взаперти! Вот этими руками он прикасался ко мне, раздевал, этим ртом
целовал... Меня затрясло крупной дрожью и я забыла всю свою обличительную
речь. Я посмотрела ему прямо в глаза и даже не проговорила, а прошипела
сквозь зубы:
- Значит, так. Чтобы я. Тебя, козел. Больше. Никогда. Возле себя. Не
видела. Чтобы близко ко мне не подходил и номер телефона выбросил! Кретин
недоделанный!
Я успела заметить, как в глазах у него появилось удивление, а потом
самая настоящая боль. Скажите, какие мы нежные! А может, он ненормальный? Но
мне было уже все равно. Я повернулась и пошла к эскалатору, опустив с
размаху букет в первую попавшуюся урну. Краем глаза я успела заметить
восхищенное лицо контролерши - нечасто на спокойной "фрунзенской" удается
посмотреть такое представление!
Сидя в вагоне, увидев заново перед глазами всю эту сцену, я не ощутила
удовлетворения, а только усталость. Господи, как они все мне надоели! Но,
как оказалось, это было только начало моих неприятностей.


***