"Наталья Александрова. Фантазии офисной мышки" - читать интересную книгу автора

женатые, и семью свою из-за сестрицы никто бросать не собирался. Нет,
все-таки Генка у нее третий. Был у нее и второй официальный муж, но это
очень долгая история. Если я буду вспоминать, то до утра не засну...
Как ни странно, спать все же захотелось, усталость взяла свое.
...На следующее утро, едва я вошла в свой кабинет, на моем столе снова
зазвонил телефон. Я сняла трубку, не сомневаясь, что звонит Лариса Ивановна
со своей обычной утренней проверкой.
Однако это была не она.
В трубке раздался мужской голос, который я не сразу узнала.
Дело в том, что это был наш прежний шеф Карабас-Барабас... то есть
Антон Степанович, а его голос мне почти никогда не приходилось слышать по
телефону. Прежде по его поручениям звонила секретарь Лидия Петровна. Которая
теперь стала секретарем Меликханова. Сам он, кажется, никогда не снимал
телефонную трубку и номер не умел набирать.
- Евгения... Николаевна, - проговорил Карабас неуверенно, - пожалуйста,
зайдите ко мне минут через пятнадцать. С материалами по "Импульсу".
Я что-то пробормотала в ответ, но он уже повесил трубку. Вот интересно,
с чего это я им всем вдруг понадобилась? Сидела незаметно, спокойно
работала. Неплохо вроде бы работала, нареканий со стороны начальства не
было, но отчего же раньше мне не давали понять, что я такой ценный
сотрудник? Вчера новый начальник едва ли не первую меня вызвал для
знакомства, сегодня прежний с утра пораньше торопится поговорить... Ей-богу,
пять лет без малого работаю, ни разу с ним один на один не разговаривала!
Собрав нужные бумаги, я вышла в коридор и подошла к лифту.
Теперь я уже знала, что Антон Степанович переехал в бывшую
переговорную, на том же четвертом этаже. То есть понижение по служебной
лестнице не сказалось на местоположении его кабинета.
Кабина лифта открылась, я вошла в нее и хотела уже нажать кнопку
четвертого этажа, как вдруг в коридоре появился Меликханов.
- Подождите! - проговорил он повелительно.
Я отдернула руку от кнопки и отступила к стенке.
Потому что уже догадывалась, что меня ожидает.
Илья Артурович вошел в кабину и сам нажал на кнопку четвертого этажа.
При этом он был мрачен, как грозовая туча, не поздоровался со мной, не
поблагодарил за то, что я его дождалась, и вообще смотрел на меня как на
пустое место. Точнее, не на меня, а сквозь меня. Как будто это не он только
вчера распинался о моих замечательных достоинствах и блестящих перспективах.
Но мне было не до его хамского поведения. Мне было даже не до своих
блестящих карьерных перспектив. Мне вообще было наплевать, сохраню ли я свою
работу. Снова в присутствии Меликханова мне стало худо.
Мне стало даже хуже, чем накануне, гораздо хуже, поскольку теперь мы
находились в тесном замкнутом пространстве лифтовой кабины, которую целиком
заполнил его запах, тот запах, от которого на меня накатывала волна дурноты,
и я не могла никуда от него деться, не могла даже отстраниться.
Все тот же аромат дорогой мужской туалетной воды, благородный запах
хорошего табака - и отчетливо пробивающийся сквозь них запах агрессии, запах
неуверенности и страха. Причем сегодня этот запах был гораздо отчетливее,
гораздо ощутимее, чем вчера.
Сердце мое глухо и тяжело забилось, руки задрожали, так что я едва не
выронила свои бумаги. На висках выступил холодный пот, во рту пересохло, я