"Кирилл Алексеев. Пожиратель мух " - читать интересную книгу автора

клубок очнувшихся от спячки змей. Я просто хочу с тобой поговорить ,
голубушка. Это были его слова. Это был его голос. Голос ее покойного, боже
мой, уже пять лет как покойного мужа. Снизу по крышке ударили с такой силой,
что задребезжало стекло.
- Вика, не надо меня злить. Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты
закрываешься! Открой. Мы просто поговорим.
"Этого не может быть, не может быть. Этогонеможетбыть!" - Вика закрыла
уши ледяными ладонями.
Снова раздался удар. Вика подпрыгнула. Ей показалось, что она слышала
треск ломающейся доски.
- Открой эту сраную крышку, тварь! Открой сейчас же! Как ты смеешь
закрываться от меня в моем доме?! Открой! Мы просто поговорим. Я пальцем
тебя не трону, обещаю.
Господи, это действительно был его голос! Его интонации! "В моем
доме"... Да, его всегда бесило, если она запиралась в ванной или туалете,
когда он хотел "просто поговорить".
"Но этого не может быть! Он умер пять лет назад. Он умер! Ты же видела
его и в морге и в гробу. Ты видела его мертвым!"
Вика почувствовала, что теряет рассудок. Жуткое кровожадное божество
вернулось. Вернулось, чтобы покарать тех, кто так легко отрекся от него.
- Открой, сука! - в крышку ударили так, что шурупы, которыми крепился
засов, шурупы, с таким трудом вкрученные Сергеем почти пятнадцать лет назад,
на добрый миллиметр вылезли из досок. - Открой, а то хуже будет!
- Этого не может быть! - не в силах вынести весь этот кошмар, завизжала
Вика. - Ты умер! Ты уже давно умер! Я знаю! Ты покойник!
Вместо ответа громыхнул новый удар:
- Я тебе, сука, сейчас покажу, какой я покойник! Открывай, тварь!..
И после небольшой паузы, голос добавил уже мягче:
- Викочка, ты же знаешь, что делаешь хуже только себе. И ты знаешь, как
мне не нравится твое упрямство. Открой эту крышку, потом я преподнесу тебе
небольшой урок. Так, коротенькая лекция на тему семейного права. И мы будем
считать инцидент исчерпанным. Но чтобы все закончилось хорошо, ты должна
открыть крышку сейчас же. Знаешь, не очень-то удобно торчать тут на
ступеньках, у меня уже ноги затекли. Открой, голубушка. Я ведь все равно до
тебя доберусь. И только от тебя зависит, буду я к этому моменту очень злым,
или нет.
Вика сидела, не в силах пошевелиться. Голос, кому бы он на самом деле
ни принадлежал, буквально гипнотизировал ее. Она с ужасом чувствовала, что
не может сопротивляться. Как не может противиться первобытный человек
приказам своего божества. Она снова была той запуганной женщиной с не
исчезающими никогда кровоподтеками и синяками по всему телу. Она снова была
покорной супругой, правильной женой, которая не должна перечить мужу, а если
начинает это делать, то безропотно переносит заслуженную взбучку. Она снова
была пещерным человеком, замирающим в мистическом экстазе перед обагренным
жертвенной кровью идолом.
Голос рассудка все еще твердил, что это не может быть правдой, что ее
муж мертв, а мертвые не преследуют бывших жен в чужих домах. Но этот голос
слабел с каждой секундой, таял, как тает горное эхо, пока, наконец, не смолк
совсем... Тогда Вика медленно, как во сне, встала на четвереньки и поползла
к крышке люка.