"Кирилл Алексеев. Пожиратель мух " - читать интересную книгу автора

самой обочины, встав поперек узкоколейки.
"Господи, - подумал Виктор, облизнув сухие губы, - я ведь его сбил.
Твою-то мать, я только что сбил человека".
Как сквозь сон до него доносились всполошенные голоса Кати и Андрея.
Сердце трепыхалось в каком-то рваном ритме, то замирая, то пускаясь в
карьер. Он с трудом оторвал руку от руля и помассировал левую сторону груди.
- Эй! - Андрей потряс его за плечо. - Что с тобой? Ты в порядке?
Виктор кивнул, хотя чувствовал, что так же далек от порядка, как клиент
отделения интенсивной терапии... Или как тот парень, которого он только что
отправил бампером в глубокий нокаут.
"Как же так? Черт, ну надо же, а... Сбил человека. Только что взял и
сбил. Вот ведь, дерьмо-то, господи! Все из-за гребаной головы. Надо было
посадить за руль Андрея".
Часа два назад, едва они свернули с шоссе на проселок, в машине запахло
апельсинами. Слабый, едва уловимый запах, скорее даже, намек на него. Запах,
который Виктор не переносил. За последний год аромат цитрусовых превратился
в нечто вроде предупредительной таблички, которую головная боль показывала,
прежде чем наброситься, раззявив зубастую пасть. "Привет, парень, это снова
я. Иду жрать твой мозг". За запахом следовал легкий укол в левом виске, а
через несколько минут какой-то шутник начинал медленно вкручивать острые
шурупы в виски и темя.
Виктор сразу же проглотил пару таблеток анальгина, хотя знал, что это
бесполезно. Съешь хоть всю упаковку, тварь уйдет только тогда, когда утолит
голод. Поначалу ей для этого требовалось минут двадцать. Но в последнее
время дела пошли хуже. Приступы теперь растягивались на час-два: аппетит
приходит во время еды.
Все твердили ему, что нужно лечь на обследование. Виктор и сам это
понимал, причем куда лучше других. Но иногда бывает так, что вероятность
аневризмы или опухоли не воспринимается, как катастрофа. Порой это всего
лишь название остановки, на которой ты сойдешь через год-другой.
Аутоагрессия. Агрессия, направленная на самого себя. Он не раз
произносил эти слова в диктофон после беседы с очередным клиентом. С
каким-нибудь парнем, который выкуривает по две пачки в день, желая побыстрее
доехать до остановки под названием "рак легких", или с девицей, запястья
которой покрывает паутина тонких белых шрамов. Вскрыть вены и отказываться
идти к врачу, когда в голове сидит какая-то дрянь, вознамерившаяся свести
тебя в могилу - по сути одно и то же. Разная форма, а содержание
одинаковое - мне просто надоело бултыхаться в этом дерьме.
Андрей, маленький толстячок с по-детски доверчивым лицом, заросшим
трехдневной щетиной, которая придавала ему вид громилы-недотепы, снял
затертую зенитовскую бейсболку, вытер ладонью вспотевший лоб с высокими
залысинами и нахлобучил кепку козырьком назад. Открыл дверь и высунулся из
машины, пытаясь разглядеть сбитого человека. Но в сгущавшихся сумерках, да
еще за пеленой противного моросящего дождя, дорога уже в десяти метрах
тонула в серой хмари. Андрей захлопнул дверь и посмотрел на друга:
- Вить, надо, наверное, глянуть. Как он выскочил-то? Ты что-нибудь
заметил?
Виктор покачал головой, которая налилась горячей пульсирующей кровью и
была готова лопнуть от боли, как перезревший арбуз.
- Вот блин... Я тоже не видел. Как чертик из табакерки... Ну ладно,