"Михаил Алексеев. Рыжонка " - читать интересную книгу автора

свадьбу, по времени она совпадала с нашей колодезной эпопеей; где-то
неподалеку подкарауливала лиса, ждала, видно, момента, когда косые
совершенно уже окосеют и ошалеют от своих брачных игрищ и когда легче всего
"придавить" одного из них и утащить в глубь леса; не мог не почуять и не
услышать насторожившимся, поставленным торчком ухом Жулик и отдаленного
передвижения, след в след, волчьей семьи с матерым во главе. Будь мой
лохматый дружок в одиночестве на этой лесной поляне, он натерпелся бы такого
страху от одного лишь сознания, что где-то тут бродят и его свирепые
сородичи, что долго потом не мог бы унять дрожи во всем теле. Но сейчас он
находился в одной компании вместе с тремя сильными мужиками, да еще Карюхой,
с которой очень дружил и которую сильно любил, потому что она позволяла
устраиваться под самым своим брюхом в зимнюю стужу, согревая его таким
образом, любил, может быть, еще больше потому, что с Карюхой и ее хозяином
можно совершить много удивительных путешествий по белу свету,- какое
удовольствие бежать впереди лошади, запряженной в телегу, или за самой
телегой, прямо у колес, или выбегая далеко то вправо, то влево, вспугивая то
куропатку, то стрепета, то даже самого огромного дудака[9], то - что бывает
чаще всего - зайца, которого, конечно, не догонишь, но удовольствия получишь
в полную меру, видя, как он испугался тебя, какой, стало быть, ты грозный
пес, если, прижавши к спине длинные уши, зверь этот, в размере ни капельки
не уступающий самому Жулику, панически чешет от тебя и тогда, когда ты,
запыхавшийся, давно уж оставил его в покое. После сказанного любому станет
ясно, что Жулик не мог остаться в стороне и от этих ночных поездок, что и он
мог бы по праву причислить себя к строителям чрезвычайно важного для жизни
всего нашего домашнего и дворового населения "объекта".
Недели через две колодец был одет изнутри в добротную дубовую шубу,
коей не было износу. Дуб, как известно, не боится воды. От нее он меняет
лишь цвет, делается угольно-черным,- вода только усиливала, уплотняла его
внутреннюю твердь, делавшуюся уже совершенно несокрушимой. Колодец хоть и не
был глубок, но почему-то не замерзал и в самые лютые морозы, которые
особенно свирепствовали в первую зиму нашего новоселья, будто и нас всех
вместе с колодцем испытывали на прочность. Последним, венчающим все дело,
был поставлен журавель, без которого колодец не был бы еще колодцем. Теперь
же на длинной цепи свисало ведро, коему полагалось называться уже не ведром,
а бадьей, готовой в любую минуту окунуться в студеные глубины и зачерпнуть
до самых краев зеркально-прозрачной, радующей глаз и душу живительной
водицы. Да святится же имя твое, родниковая, невидимо струившаяся по вечно
работающим, напряженным, черным жилам земли Вода!
В конце ноября вся скотина была собрана вместе. Теперь для нас и для
нее начиналась новая, похожая и не похожая на прежнюю жизнь.

4

Началась она, эта новая жизнь, с небольшого, но все-таки ЧП.
Восьмимесячная свинья, которая должна была бы в будущем году опороситься,
дать первый приплод, уже полностью освоившаяся в хлеве по соседству с
Рыжонкой, ничем, вроде бы, не провинившаяся перед папанькой, была неожиданно
продана им. Вместо нее в соседнем селе Салтыкове отец купил годовалую
свиноматку невообразимой окраски, тоже супоросую, как уверял ее прежний
хозяин. От русской белой породы остались на ней лишь отдельные пятна, да и