"Валерий Алексеев. Выходец с Арбата" - читать интересную книгу автора

Располагаете?
Я посмотрел на часы и ответил утвердительно. Конрад Дмитриевич дал мне
возможность одуматься, и, следовательно, до трех часов я был свободен.
- Давайте создадим рабочую обстановку, - сказал Фарафонов.
Он поднял руку, щелкнул пальцами, и официантка, заметавшись за стойкой,
достала из-под прилавка бутылку и, захватив по пути два фужера,
устремилась к нам. Когда бутылка оказалась на нашем столике, я рот открыл
от изумления:
это была "Хванчкара".
- Вы даже так умеете? - спросил я вполголоса.
- В каком, собственно, смысле? - осведомился Фарафонов, разливая вино.
- В смысле - не глядя.
Юрий Андреевич пожал плечами.
- Не понимаю, - сказал он пренебрежительно, - отчего все уверены, что
дело во взгляде. Взгляд ни при чем. Центр регулирования находится где-то в
области поясницы. Достаточно напрячь определенную мышцу - примерно между
почками, - и электрический потенциал спинного мозга начинает стремительно
падать. Либо расти. Здесь главное - чувство меры, иначе опыт может
кончиться параличом.
Я шевельнул лопатками - никакие мышцы не напрягались.
- Ну-ну, - благодушно сказал Фарафонов, - не суетитесь. Вы - средний
горожанин, у вас эта мышца почти полностью атрофировалась.
- Это почему же? - спросил я с обидой.
- Да потому, что ваш баланс всегда на нулях. В условиях городской
скученности это мера самозащиты. Не тронь меня - и я тебя не трону.
- Так что же, деревенский житель - он в этом смысле имеет больше шансов
на успех?
- Абсолютно неверный вывод. Направленный импульс возможен только в
насыщенной среде. Когда же деревенский житель попадает в город - он
вынужден приспособиться к требованиям среды и замыкает свой потенциал на
нулях. В противном случае ему не выжить. Рубаха-парень в городских
условиях невозможен: он вырождается в заурядного хулигана.
- А как же вам удалось уцелеть?
- Ну, Фарафонов - это особый случай. Явление природы, так сказать.
Выходец с Арбата. Однако не пора ли нам перейти к делу?


11


Мы подняли фужеры и, благосклонно кивнув друг другу, отхлебнули вина.
Точнее, это Юрий Андреевич кивнул мне благосклонно, мой же кивок
получился намного почтительнее, чем мне хотелось бы. Но об этом лучше не
вспоминать.
- Впервые Фарафонов осознал свою власть над людьми, - заговорил Юрий
Андреевич, облизнув губы, - двенадцать лет назад, когда он был студентом
третьего курса. Я извиняюсь, что говорю о себе в третьем лице, так мне
удобнее. Как личность я вынужден отстраняться от явления природы, которое
во мне заключено. Итак, двенадцать лет назад Фарафонов был заурядным
студентом юридического факультета и вовсе не тяготился своей заурядностью.