"Валерий Алексеев. Звезда Сириама (Повесть, Искатель N 05 1986 г)" - читать интересную книгу автора

- А что лампа, перегорела? - шепотом спросила Инка.
Вместо ответа я еще пощелкал выключателем: темнота.
- Сейчас разберемся, - пробормотал я и, высвободив руку, решительно
шагнул в свой угол.
Тут под ноги мне попалось что-то мягкое, я споткнулся и, чертыхнувшись,
упал.
- Саша! - вскрикнула Инка. - Ты где?
- Вот он я, - пробормотал я, поднимаясь. Мне было неловко: но как я мог
позабыть, что посреди комнаты разложены Володины пожитки?
Внезапно лица моего коснулось что-то холодное и гладкое. Я инстинктивно
отмахнулся рукой - и схватился за электрический провод. Ну, точно: лампочка
висит как раз над Володиным ложем. Вот что значит биологическая блокада:
шарахаешься от каждого пустяка.
Я провел по витому проводу рукой, лампочка была на месте, только
болталась в патроне. Повернул ее дважды - вспыхнул свет. Инка стояла в
дверях, воинственно держа в руках швабру: по ее лицу было видно, что она
намерена защищать меда жизнь до последнего.
Я рассмеялся, а Инка обиделась.
- Ничего не вижу смешного, - сказала она, ставя швабру на место, в
угол.
- Откуда ж я знал, - резонно возразил я, - что кто-то вывернул
лампочку?
Должно быть, нам с Инкой одновременно пришла в голову одна и та же
мысль, потому что мы с беспокойством стали оглядывать комнату.
На первый взгляд ничего не пропало: во всяком случае, наши фотоаппараты
лежали на виду целехонькие. Однако матрасик Хагена, скомканный, был задвинут
в самый угол, а его спортивная сумка лежала на боку, отощавшая, наполовину
пустая, причем вещи, сложенные стопочкой (рубашка, брюки, полотенца, все
расфасованное по прозрачным пакетам), лежали рядом. Тяжелые туристические
ботинки, какая-то книга в яркой суперобложке, алюминиевая бирманская
коробочка для завтрака, еще одна пустая кожаная сумка, черная, на длинном
ремне, из-под фотонабора "Канон"... Допустим, тупо подумал я, я мог сдвинуть
матрасик при падении, но все остальное...
Пока я стоял и озирался, Инка с женской деловитостью прошла в наш
семейный угол и, присев на корточки, проверила наличие наших сокровищ. Когда
она поднялась, по выражению ее лица я понял, что бумажник с деньгами,
фотопленки, серебряное колечко с опалами - все на месте.
Я заглянул в ванную - там, натурально, никого не было, но в крыше между
стропилами зияла прореха. Была ли она днем, я припомнить не мог.
- М-да, непонятно... - сказал я.
Надо было обладать незаурядной ловкостью, чтобы, взобравшись на
невысокую, в рост человека, перегородку душевой, подтянуться, вскарабкаться
на балку, прокопать в рыхлой крыше отверстие (ну, верно! - прореха свежая,
пол в душевой усеян трухой) и улизнуть, пока мы пялили глаза в темноту.
Вошел-то злоумышленник, разумеется, через дверь, его спугнуло только наше
появление. Надо срочно звать Ла Туна.
Я уже раскрыл рот, чтобы крикнуть в коридор: "Ребята, идите сюда!" - но
Инка меня остановила.
- Саша, посмотри, - негромко сказала она.
Я повернулся - и увидел на боостовском матрасике красноватый след