"Анатолий Алексин. Дым без огня " - читать интересную книгу автора

международных переговорах, - вмешалась Юлия Александровна. Она относилась к
Кулькову и его семье, как считал Александр Степанович, с "нескрываемым
предубеждением".
Предубеждение было нескрываемым, а одну из причин его Юлия
Александровна скрывала: она догадывалась, что Катя неспроста обороняет
Кулькова.
- Его защищаешь, так уж и к Соне беги за статьей, - сказала Юлия
Александровна, разглядевшая в Катиной ревности еще одно подтверждение своих
тревожных материнских догадок.
- А зачем?
- Ах, не хочешь? Понятно! - И добавила: - Они пара... Не в том
смысле, что два сапога, а в том, что два жирафа.
- Я тоже не Мона Лиза.
- Но можешь ею стать. С тобой еще не все ясно. А с ними...
Кате говорили, что она пребывает в переходном возрасте и поэтому "еще
сто раз переменится". В этих словах были ноты утешения: признанным в школе
красавицам никто изменений не предрекал. Иногда Катю подбадривали: "Зато
характер у тебя полностью сформировался". И она приходила к выводу, что
единства формы и содержания в ней пока что не наблюдается.
Катю уверяли, что о ее внешности еще ничего безусловного сказать
нельзя. А Соня была, безусловно, нехороша собой.
- Так похожа на отца, точно рождена без участия матери, - любила
подчеркивать Юлия Александровна.
Катя редактировала литературный журнал. Стихи и рассказы у нее не
получались. Но зато она сочиняла передовые под рубрикой "Слово к читателям".
Желая привлечь внимание к своему журналу, Катя провозгласила: "Кто не
читает, тот не ест!"
- Хочешь, чтобы они любили литературу? - не раз вопрошал дедушка. --
Но приказ, как и страх, с любовью не сочетается.
- Любовь к чтению возникает от самого чтения, а не с первого взгляда.
- Ты и в любви... разбираешься? - бдительно осведомилась Юлия
Александровна.
- К чтению, - ответила дочь.
Первым, кому Катя показывала каждый номер, был Вася. Представлялась
возможность подолгу сидеть с ним рядом, будто бы обсуждать и будто бы
спорить...
Ко всем членам малининского семейства Вася относился с преувеличенной
трепетностью. И, медленно переворачивая страницы Катиного журнала,
подчеркивая, что читает, а не листает, он неизменно произносил:
- Творчество цементирует дружбу!
- Зачем сравнивать творчество со строительным материалом? - иронично
заметила как-то Юлия Александровна. - Цемент есть цемент.
- Ага!... И этому слову, значит, уготован лишь один, изначальный,
смысл, - затопав по комнате, разгорался Малинин. - Не слушай мать,
Катенька! Творчество цементирует. Еще как цементирует!
- Я сама вижу: скрепляет, объединяет, - стала на дедушкину, а точнее,
на Васину сторону Катя.
Защитив Васю однажды, отстояв его право поступить в институт, Александр
Степанович уже постоянно, как бы по инерции, отстаивал кульковские интересы.
"Что породили, тем и дорожим!" - комментировала Юлия Александровна.