"Анатолий Алексин. Записки Эльвиры " - читать интересную книгу автора

Папа не признавал моего "исправленного" имени, и вот уже восемнадцать
лет наперекор маме называл меня Верочкой или, когда сердился, попросту
Верой.
Да, причина конфликтов всегда была одна и та же. Но характер их менялся
в зависимости от моего возраста и от времени года. Каждое лето, например,
папа говорил, что меня нужно отправить за город с детским садом (когда я
была совсем маленькой) или в пионерский лагерь (когда стала постарше). Мама
хваталась за голову:
- Ну да, она всегда была ему безразлична! Ему неизвестно, что там, где
собирается больше трех детей сразу, возможны эпидемии.
Мама, когда сердилась на папу, говорила о нем в третьем лице, словно бы
он отсутствовал в комнате.
По той же причине - эпидемии, вирусы - мама долго не пускала меня в
театры, в кино. Она бы, наверно, и в школу не пустила, но тут уж просто была
бессильна.
Папа подходил к окну и начинал пристально изучать соседний двор. Он
складывал руки за спиной, нервно сжимал и разжимал пальцы, одновременно
приподнимаясь и опускаясь на носках, словно выполнял какое-то упражнение
лечебной гимнастики.
- Ее бы еще лучше послать в туристский поход куда-нибудь на Эльбрус.
Чтобы училась преодолевать препятствия, хребты. Карабкаться вверх! И чтоб
подышала свежим, незагрязненным воздухом!
- Пусть карьеристы карабкаются вверх, - победоносно заявляла мама, хоть
сама всегда учила меня "не быть в жизни растяпой".
В разговор вмешивалась тетя Анфиса.
- Лагерь - это да, - говорила она. - Эльбрус - это нет. Тут уж ты,
Вася, переходишь границы. Поверь, я всегда за абсолютную справедливость.
В конце концов папа, как он выражался, "уставал бороться" - и мы
проводили лето где-нибудь на даче в Малаховке.
Когда я стала учиться в школе, мама сама выбрала мне подругу. Ее звали
Нелли. Никто в нашем первом классе "В" не заплетал свои тонкие косички
такими яркими ленточками, как Нелли, никто не носил таких блестящих
лакированных туфель и таких модных платьиц с плиссировками внизу, которые
мальчишки называли "гармошками". Мама сказала, что Нелли - девочка из
хорошей семьи. Я не поняла, что это значит. Тогда мама объяснила мне, что у
нее, оказывается, очень порядочные родители. Что это люди с большим вкусом к
жизни... Правда, когда я была в седьмом классе, порядочного Неллиного папу
судили, как выразилась мама, "за какие-то серьезные операции". А папа
сказал, что просто за воровство. Папа всегда был против моей дружбы с Нелли,
но молчал, потому что "устал бороться".
Училась я на тройки и четверки (с некоторым преобладанием троек). Мама
говорила, что я очень способная девочка, но что мне все слишком легко
дается - и в этом главная беда. Получалось как-то так, что я именно из-за
своих больших способностей учусь на тройки. Мне эта теория очень нравилась.
"Да, я не какая-нибудь там зубрилка!" - с гордостью думала я. И так
добралась до десятого класса.
Когда я получила аттестат зрелости, папа сказал, что первое мое
"зрелое" решение должно состоять в том, чтобы и не пытаться поступать в
институт, потому что я туда все равно не поступлю, а пойти куда-нибудь на
курсы: я любила рукодельничать, и мама брала у меня уроки вязания.