"Анатолий Алексин. Рассказы" - читать интересную книгу автора

- Стыжусь своей увлеченности через столь короткое время... - промолвил
он еще тише и медленнее.
"Увлеченности?! Неужто иносказание и намеки начали отступать?" -
возликовала я про себя.
Мама за это преподнесла ему комплимент:
- После вашего хирургического вмешательства Виктория стала настоящею
королевой!
- Такими царицами не становятся - ими рождаются, - осторожно возразил
он. - Царица ты наша! Царица...
Опять он обнял Викторию. А смотрел опять на меня.
"Стыжусь... Через столь короткое время..." Я приняла его нравственную
тактичность - и обрела готовность не торопиться.
- Он решил вместе с вами представлять Викторию на ближайшей собачьей
выставке. Ультрапрестижной! - торжественно известила меня коллега-собачница
о том, что я и без нее знала. - Сам готовит ее к состязанию и сам же
представит ее зрителям и жюри. Так она ему нравится! Или ее хозяйка? -
Последнее предположение стали высказывать часто. Но каждый раз я
воспринимала его как сюрприз. - Так что Золотая медаль, считайте, у вас в
кармане.
Медали в моем кармане не оказалось - она оказалась на шее Виктории.
Поздравляя меня, он сказал:
- Ну что ж, не буду больше надоедать: ваша собака не только здорова, но
и стала медаленосцем. Люблю, когда верх берет справедливость. Виктория
одержала викторию! Я очень к ней привязался... Думаю, мы с вами прощаемся не
насовсем. Если Виктория пожелает вступить в мой Клуб четвероногих друзей...
("Не четверолапых, а четвероногих", - механически отметила я.) Если Виктория
пожелает, мы порой будем видеться. Клуб, о котором я, впрочем, уже
рассказывал, - это очень дорогое мне детище. Передайте привет маме... И
скажите, что я полюбил ваш дом.
Он любил справедливость, любил Викторию, любил свой Клуб. И даже наш
дом... Только ко мне он, оказывается, был равнодушен.
Да, то были виктория Виктории, ее победа... и мое поражение. Откуда я
взяла, что он высказывался иносказательно? Слышала то, что мечтала услышать?
"Улавливала" то, что жаждала уловить? Как страстно выдавала я желаемое за
действительное! "Можно верить каждому его слову", - убеждали меня. Но не тем
словам, которые я сама подразумевала. Додумывала... И кончина жены его была
ни при чем. "Стыжусь своей увлеченности..." Клубом, царицей и
ультрапрестижной выставкой... А я-то вообразила! Умеем же мы подсовывать
выгодные для нас аргументы. Но обманывать самого себя все же не так грешно,
как других. Или, уж во всяком случае, это грех лишь по отношению к себе
самому.

Уже дома Виктория, сообразив что-то, бросилась мне в ноги, будто
вымаливая прощение. А потом, поднявшись, стала слизывать и глотать мои
слезы. Она способна была на метания, даже на раздвоение, но только не на
предательство. Не на измену... Потому что была собакой.

Мы с Викторией по-прежнему выходили гулять вдвоем. К нам опять
пристраивались мужчины:
- Какой породы ваша собака? У нее Золотая медаль?!