"Андрей Аливердиев. Легионер II" - читать интересную книгу автора

единоборств, то, уходя во тьму веков, она упрется в маленькую
северокорейскую деревню. Эта деревня дала начало можно сказать пра-борьбе,
носящей название Синаджу.
- Так ты - северокорейский шпион? - интеллект Тома соответствовал
интеллекту среднего провинциального американца.
- Нет, - отвечал я ему, - секта Синаджу существует уже много веков, и
имеет начало задолго до образование КНДР, хотя, конечно, часть ее мастеров
и стали помогать товарищу Ким Ир Сену в осуществлении идей Чучхе.
Том, вероятно, имел и о самом существовании товарища Ким Ир Сена и об
идеях Чучхе весьма отдаленное представление, и слушал с полуоткрытым ртом.
Я же решил ковать железо пока горячо. Один совершенно случайный, я бы
сказал, счастливый удар только что спас мне жизнь. Так почему же не
воспользоваться им для укрепления своего авторитета. Искомый клад вот-вот
должен был попасть в наши (или не наши) руки, - думал я, - и большой вес,
хотя бы в глазах этого идиота, значительно укрепит мои шансы выжить в этой
авантюре. И я продолжил - Сама же секта Синаджу хорошо держит свои
секреты. Большинство людей, кто хоть что-либо слышал о ней, воспринимает
ее как фантастику. Кажется, даже фильм был какой-то.
- Точно! То-то я смотрю, что слово знакомое. А ты кем там являешься?
- Являлся. Вообще-то выйти из Синаджу невозможно. - Я заговорщески
прищурился. - Но мне удалось мастерски инсценировать свою смерть. Но чтобы
скрыться от них этого было мало.
Я сделал несколько пластических операций, как до, так и после
инсценировки. А потом напичкал себя всякой гадостью, которая изменила
запах пота, цвет глаз и узоры ладони.
Конечно, только полный идиот мог поверить, что мой орлиный нос мог быть
следствием пластической операции, но Том был именно таковым, а я вошел в
раж.
- Излишне говорить, что не следует никому говорить обо мне. Если
Синаджуисты меня поймают, то это будет конец. И не только мне, но и всем,
кто знает о Синаджу лишнее, - Я надеялся, что, по крайней мере, какое-то
время это позволит водить Тома за нос.
И мы с Томом побрели в лагерь.
- А откуда ты узнал про пуму и ее котят, - вдруг спросил меня Том, -
Тоже Синаджу?
Как я уже говорил, я сам не имел на сей счет никакого понятия, и честно
ответил:
- Конечно.
Дальше мы шли молча. В том океане лжи, который плескался вокруг меня
последние три года, история про Синаджу не составляла и капли. Кем только
я не представлялся! И чем чудовищнее была ложь, тем охотнее в нее верили.
Но к счастью, в самом деле, меня никто не разыскивал. Во Франции меня в
действительности считали погибшим, а в России я изначально был никому,
кроме родителей не нужен. Документы же у меня были хоть и не мои, но
настоящие.
Причем принадлежали они сумасшедшему американцу, родившемуся на Гаити и
несшему свет в африканские поселки. После всего, что мне пришлось
пережить, моя крыша настолько поехала, что не думаю, что кто-либо
заподозрил бы, что я - это не он.