"Андрей Аливердиев. У Лукоморья" - читать интересную книгу автора

* * *

Когда я вошел в кафе, Яна болтала с Иванкой. Хорошо, что они
подружились. Иванка всегда меня понимала, и я не помню, чтобы мне было с ней
плохо. А я относился к ней как богине. И этим все сказано. Еще с ними был
Вольдемар. Мне явно не понравилось, что он положил свою голову на колени
Гуллвейг. Он тоже понял, что мне это не понравилось, и быстро испарился в
толпе.
- Ты решил вырядиться клоуном, - спросила Иванка, едва меня завидев.
Она не любила, когда люди надевали чужие формы и знаки отличия. Особенно,
когда это были знаки отличия ее Родины.
- Если бойца народной армии Югославии считать клоуном, то да, подколол
ее я.
- Но ведь ты им не был, ты был...
- Штандартенфюрером, - закончил я. - Ты бы хотела видеть меня в
эсэсовском мундире?
- Той роже, что у тебя сейчас, он бы не пошел.
- А тебе не нравится моя рожа? - я перешел на "южнорусский"[38] акцент.
- Нет, почему же, очень хорошая рожа, - встряла в разговор Яна.
Иванка и я рассмеялись. Яна была в недоумении.
- Ты знаешь, кто это, - спросила ее Иванка.
- Может быть адмирал Крузенштерн? - не знаю с чего пропародировала она
кота Матроскина.[39]
- Нет, это - твой Видар. Только в той инкарнации, когда он был сербским
богатырем (богатырем было громко сказано, но я подчеркнуто напряг мышцы), и,
кстати, ко мне сватался. Вот только одет как черт знает что.
- Вот как? - Яна действительно была удивлена. - И не вышла за такого
милашку?
- Она забыла сказать, что я был старше ее отца, у меня практически
отсутствовал левый глаз, да и руки-ноги срослись не совсем правильно...
- В общем, картина жалкая, - подытожила Яна.
- Но он все равно был мне мил, и я обещала подумать до осени.
- А потом?
- Это был 1389 год, - сказал я, но это Яне ничего не говорило.
- 15 июня, на Видодан, была Косова битва, - отрешенным голосом
продолжила Иванка. - На ней погибли и Милош, и мой отец, и мои братья. И я
не на много их пережила... В общем, не будем о грустном.
- Я сожалею, я не знала, - проговорила Яна, - не надо было говорить.
- Ладно, это дело прошлое, - успокоил ее я, - А сейчас надо праздновать
Победу. Мы еще победим, - я поднял сжатый кулак.
Последние слова я произнес на редкость серьезно, но это вряд ли было
замечено. Тем более, Иванка вдруг спросила:
- А кто такой адмирал Крузенштерн?
Она выросла не в России и не знала троих из Простоквашено. Разумеется,
мы с Яной попробовали восстановить этот пробел. И как-то незаметно мы
погрузились в разглагольствования по поводу русской литературы. Особенно
поэзии. Конечно же, Яне нравились Ахматова с Цветаевой. Я же особо не
разделял ее восторгов. Скажем, стихи Гумилева мне импонировали больше.
- Это тот, что муж Ахматовой? - спросила Яна. В голосе звучала
подколка.