"Борис Алмазов. Самый красивый конь" - читать интересную книгу автора

- Кого? Шофер как-то странно на него посмотрел.
- Я говорю, зачем в институт-то едешь?
- В какой?
- Да ты хоть знаешь, куда едешь?
- Там написано, - глядя прямо перед собой, ответил Панама.
- Там написано: "Ветеринарный институт", вот я и спрашиваю, собака, что
ли, заболела?
- Нет, - ответил Панама, - я с письмом...
- А, - сказал шофер, - другое дело... А то я раза три доктора по
адресам возил. Смехота! То у щенков зубки режутся, то кошка окотиться не
может. Как сбесились все. А один едет, чуть не плачет - рыбки заболели! А
рыбки-то эти гроша ломаного не стоят, и на сковородку-то не положишь. Панаме
почему-то стало очень скверно. И неожиданно для себя он сказал:
- У меня тоже рыбки есть! - Хотя никаких рыбок у него не было.
- Ты - пацан, ты - другое дело. А тут взрослый дядька в игрушки
играется! . .
- Все лучше, чем водку пить! - сказал Панама и сам себе удивился.
- Это точно, конечно... - сказал шофер и замолчал. Панама был рад,
когда они доехали. Он выскочил из машины, бодро толкнул дверь института, но
сердце у него бешено колотилось. В большом вестибюле, за никелированным
забором стояла толстая тетка с громадной кобурой на боку.
- Тетя, извините, пожалуйста, могу я видеть Петра Григорьевича
Николаева?
- Пропуск заказан? - рявкнула тетка.
- Нет, тетя, я с письмом, - сказал Панама самым вежливым голосом, на
который был способен.
- Звони по телефону! Панама набрал номер, написанный в бумажке.
- Можно попросить Петра Григорьевича, извините, пожалуйста...
- Его нет! - И трубка загудела. Панама опять набрал номер.
- А где Петр Григорьевич? Извините, пожалуйста.
- На конференции! - И трубка загудела.
- Тетя, - сказал Панама, - у меня важное дело. Можно, я отнесу письмо?
- Оставляй на охране. Пойдет домой, я передам.
- Борис Степанович велел в собственные руки. Тетя, это очень важно!
Можно, я пройду? Я вам портфель в залог оставлю.
- Да на что мне твой портфель с двойками! Сказано: без пропуска не
пущу. Так что уходи отсюда! Пошел Панама на улицу, получил по спине
вертящейся дверью, сел на скамейку. Думает. "Никчемный, - думает, - я
человек. Борис Степанович с таким лицом белым из класса в учительскую
носился, а я его письмо отдать не могу... Панама я, панама!" А в горле уже
ком стоит. Вдруг машина подъезжает. Странная какая-то. Пузатая. Автобус не
автобус, бочка не бочка... Шофер с бумажками в руках выскочил, в институт
побежал. Потом из фургона дядька в ватнике вышел и тоже в институт пошел,
дверь не закрыл. Панаму как кипятком окатило. Встал он, носом пошмыгал и
медленно к фургону двинулся. А кровь в ушах - бух-бух-бух... Медленно
поднялся в машину и дверь за собой захлопнул. Темно в машине и пахнет, как в
цирке. И чувствует Панама: кто-то дышит. "А вдруг тут тигры!" Он чуть не
взвизгнул со страху. Всей спиной прижался к железной двери, ему захотелось
вдавиться в нее, стать маленьким, незаметным. И тут он услышал, как впереди
за перегородками что-то затопало и раздалось тонкое, заливистое ржание.