"Борис Алмазов. Самый красивый конь" - читать интересную книгу автора

- Вот тогда и поговорим. А друзья у него есть? Может быть, на него
через друзей повлиять?
- Он со Столбовым дружит, но этот тоже человек ненадежный... Я считаю
так: поручим ему дело, а если он откажется или провалит, тогда обсудим его
на совете отряда. И пусть Столбов как человек, который его лучше других
знает, это обсуждение и проведет! Если и после этого Пономарев не исправится
и не откажется от своих делишек, тогда уж вплоть до исключения...
- Ну ты хватил! - сказала пионервожатая. - Думаю, до этого не дойдет. А
ты не боишься, Вася, расколоть класс?
- Это как?
- А так. Часть класса поддержит тебя, а другая - Пономарева, и начнется
у вас в классе склока.
- Да кто это будет Пономарева защищать? У него и друзей-то нет. Один
Столбов. А Столбов не в счет. Так что этого не будет... Маша слушала, сжав
кулаки. "Ай да Васька, совсем он не "осел среди ослов" - он гораздо хуже.
Это ведь он Панамке за карикатуру мстит. А карикатуру-то Столбов нарисовал.
Мало того, что этот Мослов шуток не понимает, еще и невинного человека
погубить хочет?" - думала Уголькова. Она хотела прямо сейчас выйти и
рассказать, как было дело, да вовремя спохватилась. Во-первых, скажут,
подслушивала, во-вторых, ведь Борис Степанович ясно сказал, что Панама сам
себе письмо писать не стал бы, а Мослов все равно не поверил. Он и теперь не
поверит! Маша вспомнила понурую фигуру Панамы, его узкие плечи, сутулую
спину. И как тот сидит на уроке, подперев голову рукой, мысли где-то
далеко-далеко. Его вызовут - он очнется, ничего не слыхал, только глазами
своими голубыми хлопает. И Маше стало его вдруг жалко. Ишь, заступиться за
Панамку некому! Нет, есть кому! Сразу из школы она побежала к своей подружке
Юле Фоминой, на стадион. Юлька, раскрасневшаяся, потная, носилась по льду,
выделывая сложные фигуры танца. А музыка визжала и мяукала, звук "плыл", и
магнитофонная лента все время рвалась.
- Да что ж это такое! - возмущенно кричала Фомина. - Михаил
Александрович, скажите вы им! Ведь так совершенно невозможно работать!
Сапожника какого-то посадили в радиорубку. .. Тренер пошел выяснять. А
Юлька, возмущенная, подкатила к барьеру.
- Ты чего? - спросила она Уголькову.
- Ой, Юля! - И Маша рассказала все, что слышала.
- Ну вот, все нормально! - К ним подкатил тренер. - Давай с самого
начала. Ты уж нас, девочка, извини, нам некогда.
- Я понимаю, - сказала Маша. - Юля! Так что же теперь делать?
- Потом, потом поговорим! - замахала руками Юлька. - Вообще, твоя-то
какая забота? Маша посмотрела-посмотрела, как Юлька легко скользит по
зеркалу катка, потом тихонько повернулась и побрела домой. "Это потому, что
она занята очень, а на самом деле она добрая", - уговаривала себя Уголькова.
Но чувствовала, что-то здесь не так. Юлька - вся на катке, а в классе тоже
как на тренировке...
- Ну и ладно! - сказала Маша. - Все равно у Панамки есть защита. Это -
я!

Глава восьмая. КАЖДЫЙ ДЕНЬ, КРОМЕ ЧЕТВЕРГА