"Борис Александрович Алмазов. Считаю до трех (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Кошмар! - сказал Вадим. - Что же мы, теперь будем сидеть, как в
осаде? Комары нас к утру до костей изгложут!
Они завалились на нары, но комары и мошки лезли в избу сквозь им
одним ведомые щели и грызли людей немилосердно.
Мальчишка и художник напялили на себя всю одежду, укрылись одеялом,
но лежать неподвижно было жарко, а стоило пошевелиться, как сейчас же
летающая нечисть впивалась в незащищённые места.
- Боже мой! - истерично сказал Вадим. - Кажется, ко всему можно
привыкнуть, и к жаре и к холоду, а к этому нельзя. Ни черта от них дым не
спасает. Вторую пачку искурил! Никакого толку! Они на сигарету садятся. Не
боятся дыма, и всё тут!
Он лихорадочно, со стоном тёр расчёсанную до крови шею.
- Да, брат, это осложняет дело. Долго мы тут не выдержим!
Лёшка ничего не ответил, всё его тело горело и зудело от комариных
укусов, ныли искусанные до крови щиколотки и фаланги пальцев. Руки и лицо
опухли и чесались так, что хотелось рвать кожу зубами.
- Обрати внимание! - сказал художник. - Комар садится и ищет в коже
пору, вставляет в неё хоботок и тянет, а мошка прямо вся вгрызается...
Лёшке стало казаться, что в мире ничего больше, кроме этой чёрной
страшной избы, нет! Нет ни городов, ни деревень, ни радио, ни самолётов, а
только этот гудящий летающей нечистью лес: комары, мошка, мокрец, гнус,
слепни, оводы - и всё это жалит, кусает, жжёт, грызёт, впивается...
Ему захотелось уснуть и больше никогда не просыпаться. Но сон не
приходил, и Кусков в полудрёме постарался вспомнить о чём-нибудь хорошем,
чтобы отвлечься.
Всё время вспоминалась мать. Может быть, в этом была виновата темнота
в избе, и красный свет заката над лесом, и духота от напяленной одежды.
Лёшка вспомнил такую же тёмную ночь, и красноватый свет лампы, и жар... Он
болел тогда не то корью, не то ещё чем-то, а мать сидела рядом. И так ему
захотелось домой, к матери, что он застонал!
Она виновата, она решила выйти замуж, то есть предпочла ему, Лёшке,
этого толстого Ивана Ивановича...
- А я вот тут лежу! Мучаюсь! - шептал Лёшка. - Всё из-за неё. И никто
про нас не вспомнит, потому что мы с Вадимом одинокие! Ну и пусть! Вот я
вырасту... - И картины одна ярче другой стало рисовать Лёшкино
воображение: он воображал себя и на юге, и в машине с открытым верхом,
едет и ни на кого не смотрит, и на корабле, куда никого, кроме него, не
пускают, и в огромной вилле с бассейном, и даже хозяином необитаемого
острова!
"Никого никуда не пущу! - злобно думал Лёшка. - Только Вадима! Мы
никому не нужны! И нам никто не нужен!"
Слёзы сами по себе выкатывались из его глаз и бежали по щекам.
- Здрасте! Бедуете? - услышал Лёшка.
Он стянул с головы куртку и сел, больно стукнувшись головой о верхние
нары.
На пороге стояли призраки! Вместо голов у них были огромные чёрные
пузыри! Лампа замерцала.
- Ма... - прошептал Лёшка.
Но высокий призрак поднял с лица чёрную сетку, и Кусков увидел егеря
Антипу Пророкова.