"Борис Александрович Алмазов. Деревянное царство (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Не заповедник здесь... Не заповедник, - говорит охотник. - Вот вам
раз! Два! Три! И... погоны! - И он довольно начинает подпевать про окна
тусклого вагона.
"Что это они поют неправильно, - думает сквозь дремоту Петька, - не
"тусклого вагона", а "окна тусклые вагона", а тусклых вагонов не бывает,
это окна тусклые..."
Трясётся вагон на стыках, гудит разговорами. В каждой секции - своё.
Ребёнок плачет, гармошка играет... Но разговоры всё больше про деревню да
про места, мимо которых мчится поезд.
- То, что сейчас деньги вкладывают в Нечерноземье, - это не только
экономика... - говорит кто-то в соседнем купе. - Это наш национальный,
патриотический долг, нужно воскресить исторический центр России...
- Болото не стоит! Оно наступает! Мы сейчас осушаем те земли, которые
полвека назад обрабатывались... А озёр сколько болотом затянуло... -
толкуют в проходе.
- И... милай, - встревает, судя по голосу, старуха, - я девчонкой
была - всё озёры да озёры кругом, а теперя болотина онна...
- От болот реки образуются, - говорит ещё кто-то. - Болота осушите -
рек не станет.
- Не заповедник тут, не заповедник... - говорит под Петькиной полкой
охотник. - Это тут егерь есть один - Антипа Пророков, так он норовит все
леса в заповедник превратить.
- Знаем, - подтверждает очкастый, - чокнутый он. Сумасшедший.
- Точно, - говорит охотник. - Меня в упор стрелял. Я кричу: "Что ты
делаешь? Убьёшь - тебя в тюрьму посадят!" А он смеётся. "Не твоя, -
говорит, - забота! Были бы у лосей ружья - я бы не стрелял". И в шапку мне
пулей! Пулей! Ненормальный.
- Да, - тяжело вздыхает другой охотник. - С ним общего языка не
найдёшь. А вот, к примеру, сколько икона может стоить?
- По-разному, - отвечает очкарик. - Смотря кто берёт.
"А разве иконы продают?" - сквозь сон думает Петька. И ему
припоминается Николай Александрович. Как тот изменился в лице, когда
Петька спросил: "Сколько это стоит?". Словно он про что-то стыдное
спросил. И как восторгался реставратор: "Какие краски! Контур плавный!
Рисунок..."
- Тут зверьё само на выстрел идёт, - говорит тот, с героическим
подбородком, в свитере. - На прошлой неделе взяли лосиху. Рюкзака два
мяса, шкуру сверху повесили. Только идти собрался, а за мной лосёнок
сзади, здоровый уже, а совсем дурак, так до грузовика и шёл. За шкурой!
Дурак!
- Это их Антипа избаловал! Он их солью да сеном всю зиму
прикармливал. Они человека не боятся.
- Да нет! Это он за шкурой шёл! До самого грузовика. Так что мясо
теперь за охотником само ходит...
Это последнее, что слышит засыпающий Петька. Ему снится индеец в
полном боевом уборе, Зверобой и Чингачгук, друг индейцев, в исполнении
югославского артиста Гойко Митича. И он, сам Петька, скачет куда-то на
мустанге по прериям.
"Доски нынче в ходу!" - говорит Чингачгук, а Зверобой добавляет:
"Теперь мясо за охотником само ходит... Только вот егерь сумасшедший всю